Читать «Красное золото» онлайн - страница 10

…Перед Олей была Люба. О-о-о! Эту связь я и сейчас вспоминаю с содроганием и объясняю себе ее возникновение только тем, что я тогда необыкновенно много выпивал, сейчас уж и не помню с каких таких горестей, и имел, соответственно, несколько расфокусированный взгляд на реальность. Люба по малейшему моему требованию бегала за пивом и готовила разнообразные закуски, а на тот момент это являлось для меня качеством если и не главным, то весьма и весьма немаловажным. Но имела Люба и совершенно неприемлемую для меня ужасающую привычку — она безумно любила «ставить всех на место», по поводу и без повода… А еще она была похожа на овечку Долли, какой ее изображают на детских футболках, и когда за что-то на меня сердилась (благо поводов было предостаточно), ее букли смешно тряслись, как пейсы горюющего у Стены Плача хасида. Меня это безумно веселило, а она злилась все больше. Плачущим сварливым голоском Любаша день и ночь напролет твердила о том, что вот, мол, она какая: и шьет, и вяжет, и по магазинам бегает, и готовит вкусно (это было правдой), и в постели хороша, спасу нет (это было неправдой), и в квартире стало чистенько и уютненько — рюшечки, слоники, салфеточки — и чего только этим кобелям надо-то, найдут себе какую-нибудь лахудру, прости господи, глаза у них на затылке, что ли?… Множественным числом Люба именовала меня, злодея, ежечасно подозревая в постоянных изменах со всеми подряд, причем совершенно безосновательно, ибо я действительно здорово поддавал и к употреблению в интимном смысле зачастую был не очень пригоден… Я безэмоционально выслушивал Любин бред, пил водку и молча дивился ее неадекватно завышенной самооценке.

Впрочем, допускаю, что был не слишком объективен и она действительно была ничего себе. Но не для меня, потому что относилась, к сожалению, к породе женщин, которые столь неприкрыто и страстно желают выйти замуж («Лучше муж — пингвин, чем никакого!» — говорила Люба), что начисто отбивают охоту иметь с ними какие бы то ни было отношения. В итоге они, как правило, остаются старыми девами (в смысле — не замужем) и со временем из них получаются образцовые настоятельницы монастырей или не менее образцово-показательные старухи Шапокляк. Второе — неизмеримо чаще.

Потом я бросил пить и тут же возникла настоятельная потребность с Любой расстаться. Моих доводов о том, что мы с ней разные, что мне с ней неинтересно, потому что она даже «Кто сказал Мяу?» не читала, и что наши души вообще вращаются в разных плоскостях, она не понимала. Или боялась понять. Тогда мне пришлось соврать и я, тяжело вздыхая, поведал, что страстно влюбился в другую и жить без нее ну никак не могу. Люба не верила правде, но легко поверила лжи, потому что данная причина разрыва единственная была ей понятна и доступна. После долгих воплей и обвинений в краже лучших лет жизни, в действительности представлявших из себя четыре месяца с небольшим, мне удалось, наконец, благополучно выпихнуть ее за дверь. Еще года два она мне позванивала с периодичностью раз в две-три недели, материла моих гипотетических «лахудр» и меня, подлеца, а попутно удостоверялась с надрывом: «Нет, ты скажи, ну неужели тебе было со мной так уж плохо?», явно не веря в саму возможность того, что кому-то с ней может быть не хорошо.