Читать «Забытые генералы 1812 года. Книга первая. Завоеватель Парижа» онлайн - страница 21

После того, как штурмовыми колоннами были захвачены все валы, Суворов через открытые войсками ворота ввёл резервы, и, не давая противнику опомниться, двинул нападающих внутрь – на штурм города, где на площадях, улицах, в домах, обращённых в крепости, готовилась упорная оборона. С бою беря каждую пядь земли, русские отряды, концентрически наступая, сжимали турок в сплошное железное кольцо. Резня длилась 8 часов.

Ланжерон во время захвата города был ранен в ногу. Во главе батальона солдат Лифляндского егерского корпуса он брал дом начальника измаильского гарнизона Айдосехмед-Паши. Собственно, это была вторая крепость. Но мужчин в доме не было – видимо, они все полегли на валах Измаила, у крепостной стены, на улицах города. Потом только нашли в кресле труп старика-паралитика – в животе у него торчал укороченный дротик. Этот старик был единственный мужской обитатель дома.

Женщины смогли продержаться часа два. Стреляли они довольно метко, стреляя не только из окон-бойниц, но и с крыши. Они уложили восемь бравых солдат Лифляндского егерского корпуса. Стоило хоть кому-то из ланжероновского отряда приблизиться к дому, – тут же раздавался прицельный выстрел. В общем, осада ни к чему не вела.

Тогда Ланжерон достал где-то несколько кожаных лошадиных попон, связал их и соорудил таким образом нечто вроде защитного панциря. Потом накинул его на себя и бегом рванулся к дому. Ланжерон сумел-таки прорваться, но когда распахнул входную дверь, там стояла испуганная девочка лет четырнадцати. В руках она с трудом удерживала длинное ружьё. Увидев Ланжерона, она зажмурилась и выстрелила. Ланжерон упал, но остался жив – девочка попала ему в ногу.

Ворвавшиеся солдаты батальона егерского корпуса отнесли его в дальний угол первого этажа и бросились вверх по лестнице. Скоро до Ланжерона стали доноситься истошные крики и стоны женщин. Он понял, что их насилуют – грубо и дико. Шевалье стал громко звать бойцов к себе, но на него никто не обращал никакого внимания. Всех обитательниц дома нашли потом в изодранной, искромсанной одежде – из живота у каждой торчал укороченный дротик.

Суворов потом навестил Ланжерона в госпитале. Был, как всегда, живчик, носился по палате, редкие волосёнки его весело подпрыгивали от быстрой ходьбы. Веселился, отпускал шуточки, подчас весьма солёного свойства. Когда же вошёл лекарь, Cуворов вдруг странно нахохлился и закричал петухом. Услышав это, шевалье де Ланжерон даже вздрогнул и даже закривился как-то. По уходе лекаря он спросил у Суворова:

– Александр Васильевич, зачем вы сделали это?

Суворов, улыбнувшись, тут же ответил:

– Поживёшь с моё, запоёшь курицей.

Прощаясь, Суворов сказал ему:

– Милый мой Ланжерон, вы показали себя молодцом. Я награждаю вас золотой шпагой с надписью «за храбрость».

Ланжерон благодарно улыбнулся.