Читать «Раздвоенное сердце» онлайн - страница 79

- Тогда поклянись мне, Лео, поклянись мне, что ты не имеешь к этому...

- Момент! - резко крикнул папа и распахнул дверь. Он поймал меня, до того как я опрокинулась вперед. Он посмотрел на меня блестящими глазами. - Могу я тебе чем-нибудь помочь, Элиза?

- Я бы хотела одолжить Пширимбел,- вежливо попросила я. Мама покачала головой и вздохнула. Папа метко схватил тяжелый том и сунул его мне в руки. Мама вздохнула еще раз.

- Она выглядит здоровой,- признал папа в приподнятом настроении.

- Она идет к себе в комнату,- объявила я, коротко махнув рукой, прежде чем повернуться к маме и папе спиной и исчезнуть наверху. Мне бы очень хотелось узнать, что имела в виду мама, когда сказала, что здесь все изменится к лучшему. В отношении меня? Но что было со мной не так в Кёльне? Или речь шла вообще не обо мне?

Как бы то ни было, папа прервал мое подслушивание. Тем не менее, я не сильно беспокоилась насчет этого спора в кабинете. Моих родителей водой не разольешь. Самое позднее завтра утром они снова будут прекрасно ладить друг с другом.

Я без разбора пролистывала энциклопедию, снова и снова ужасаясь при виде жутких фотографий. В конце концов, разочаровавшись, я сдалась. Я быстро сдалась, потому что в меня закрался страх, что это я была той, кому должен быть поставлен диагноз.

Я так часто была на грани обморока, но мне всегда удавалось избежать потери сознания. Сегодня это случилось. Может быть, мамины слова были связаны с этим? Она знала больше, чем я? Может быть, меня сразила какая-нибудь медленно подкрадывающаяся, мерзкая болезнь, которою мои родители предусмотрительно скрыли от меня и хотели вылечить ее здесь, на природе?

Но у меня вообще-то ничего не болело. Тяжелые болезни дают о себе знать по-другому: необъяснимая потеря веса, сильные боли, отсутствие аппетита. И временами обмороки. Но ведь обморок из-за непривычной летней жары и голодания по недосмотру к этому не относится. Поняв это, я внезапно стала чувствовать себя еще более жалкой.

Пустое, бессмысленное чувство распространилось в моем животе и холодом закралось в сердце. Мне больше ничего не хотелось. Весь прекрасный, солнечный день, который моя мама, как одержимая, использовала, чтобы перекопать почти весь огород, я провела, забаррикадировавшись в комнате на чердаке. Я задернула ширму, тщетно пытаясь спастись от одиночества, которое, как старая, сросшаяся лиана, опутало мою грудь.

Была ли я действительно так одинока, как я себя чувствовала или это было скорее напоминание о моем прежнем одиночестве, тяготившее меня? Могут ли воспоминания быть такими болезненными? Или на меня навалилось все вместе?

Неподвижно пролежав на кровати три часа, я поучила для предстоящих контрольных, доделала остатки домашних заданий и поужинала с родителями, изображая хорошее настроение.

Я обдумывала, не забраться ли мне ночью снова в папин кабинет, чтобы поискать информацию о глазных болезнях, но затем выбросила эту мысль из головы. Если папа еще раз меня там обнаружит, у него появится повод для беспокойства. Мне и так с трудом удавалось делать вид, что все отлично, потому что мама на протяжении всего ужина не сводила с меня глаз.