Читать «История Франции» онлайн - страница 131

Позиция различных классов в религиозных войнах

В 70-х годах XVI в., когда борьба была в полном разгаре, многочисленные гугенотские публицисты, метавшие громы и молнии против Парижа и короля, устроивших резню Варфоломеевской ночи, обращали внимание на два государства, пример которых им казался достойным подражания, — Англию и Германию. Может показаться на первый взгляд странным, что им порядки этих стран казались почти одинаковыми. Но для XVI в. такая ошибка была простительна. В Англии они видели господство «лучших» людей (optimates, patricii, principes, pares и т. д.), объединенных в Парламенте, в Германии эти же люди господствовали без парламента.

Какова была программа французских «лучших» людей? Крупные сеньоры, главным образом юга Франции, все еще не могли примириться с потерей политических вольностей и готовы были вспомнить времена Лиги общественного блага, выступившей в 60-х годах XV в. под предводительством бургундского герцога Карла Смелого против объединительной политики Людовика XI. «Имя гугенотов, — писал несколько позже венецианский посол во Франции Джовани Микеле, — превратилось в название недовольных, и борьба идет не из-за религии, а из-за „общественного блага“, как во времена Людовика XI». Почти ту же фразу повторил Гвидо Джанетти, венецианский агент королевы английской Елизаветы в 1560 г. «Франция поглощена только что вспыхнувшей религиозной войной, которая будет хуже, чем война, поднятая Лигой общественного блага в 1465 г. при Людовике XI».

Об этом свидетельствовали не только оценки наблюдателей. Ненависть гугенотов к королю — объединителю Франции, была настолько велика, и, скажем от себя, понятна, что они не могли удержаться от надругательств над останками этого короля. Они разрыли его могилу и развеяли по ветру его прах еще в самом начале религиозных войн. Эти сеньоры охотно переходили в кальвинизм. Реформа сулила им конфискацию церковных земель и — в идеальной перспективе — превращение их в самостоятельных потентатов на манер германских князей.

Но кальвинизм нужен был им и по другой причине. Многочисленные дворянские свиты знатных родов юга Франции в церковной организации кальвинистской церкви обретали новые узы, которые связывали их с «оптиматами», превращавшимися в пресвитеров новой церкви. На орлеанских штатах 1560 г. группа сеньоров представила королю мемориал, в котором она высказывала мнение, что каждый крупный сеньор имеет право избрать ту религию, которая ему больше нравится, в полном соответствии с постановлением аугсбургского религиозного мира 1555 г., т. е., прибавляли петиционерм, согласно принципу «cujus regio ejus religio» («чья страна, того и вера»).

Для этих сеньоров религиозная война была и потому желательна, что внешние войны предшествующих царствований подняли авторитет королевской власти и дворянство начало уходить из-под влияния своих сеньоров. Теперь во главе своей религиозной общины сеньоры шли на борьбу с королевской властью за свои вольности, а в случае удачи — и за свою политическую независимость. Один из чрезвычайно наблюдательных современников Клод Атон прямо писал, что «крупные гугенотские сеньоры, группирующиеся вокруг Конде, мечтали вовсе не о высоких должностях при короле, но о разделе королевства на ряд самостоятельных провинций, в которых они были бы суверенными, не признающими над собой ни короля, ни кого-либо другого». Все дело заключалось в том, как далеко пойдет за ними рядовое дворянство и нет ли между интересами сеньоров и дворян такого расхождения, которое помешает дворянству до конца поддерживать этих господ.