Читать «Кровью омытые. Борис и Глеб» онлайн - страница 71

Выслушал Георгий отца, не стал перечить попусту. Коле Блуду что взбредет в голову, откуда разве что колом вышибить.

Готовился в дорогу основательно, делал так, как прежде Аверкий. Попросил отца пустить с ним человека три помоложе, какие на случай встречи с печенегами помогли бы отбиться, но Блуд отрезал:

— Молодые и здоровые тут нужней…

Валка покинула Киев сразу же после великого праздника Пасхи, Светлого Христова Воскресения. Мажара за мажарой поднялись на пригорок, и, как Аверкий, Георгий оглянулся. Стены Киева, Гора, княжеские палаты и боярские дома, церковь и Подол, ремесленные слободы и улицы, кривые, с вольно разбросанными постройками. Где-то там и Улькин домик.

Перекрестился Георгий и, подражая Аверкию, промолвил:

— Жди нас, Киев.

Вскоре город исчез с глаз. Задумчиво шагал Георгий. Неожиданно его окликнули. Оглянулся, увидел Бориса. Тот догонял валку. Княжич с коня соскочил, обнял товарища:

— Почто не упредил, когда уезжал?

— К чему беспокоить, княжич?

— Аль в дружбе нашей разуверился?

— Как можно. — И обнял Бориса. — Не ведаю, доведется ли свидеться.

— Доведется! В степи поостерегись.

— Прошу тя, княжич, коли Ульку встретишь, передай, пусть меня дожидается, а я о ней каждодневно помнить буду…

* * *

Лениво идут волы. Слышны голоса погонщиков.

— Цоб-цобе!

Гнут волы шеи, натирают в ярмах, отгоняют хвостами докучливых слепней и оводов.

Соляной торный шлях, и кем только проложен, Бог знает. Протянулся он от Роси-реки на юг. Весной порастет молодой травой, и волы бредут в ней по колено.

Хорошо в степи в весеннюю пору, в сочной зелени, в краске цветов. Солнце незнойное, греет, но не палит. Шагай себе, дыши травяным настоем, любуйся миром, созданным Творцом. И если бы не опасности, которые каждодневно подстерегают путников, так бы шел и шел Георгий, покуда несли ноги.

Дивился он мудрости и чудесам, какие окружали его.

Все предусмотрел Господь. Куда ни посмотрит Георгий, везде своя жизнь. Вон поднялись над травой воронцы. Они едва распустились, но их розовый цвет уже привлек шмелей и бабочек, порхают, перелетают с одного бутона на другой, вьются над клевером, видно, дразнит медовый дух…

За скрипом колес Георгию не слышно, как звенит степь, он чует это, когда валка останавливалась на ночной отдых и начинали подавать голоса обитатели степи передела, стрепеты, дрофы и иная птица. А в малых дубравах, что разбросаны по степи, свистят в предутренние часы соловьи, рассыпаются трелями.

Взойдет солнце, затрепыхает в выси невидимый жаворонок, и разольется над степью его песня. Движется валка, задержится у одинокого дерева, где из-под корневища пробивается родник, сочится чистый, как слеза, растекается по траве. Припадет Георгий к роднику, напьется, умоется, и холодная вода скинет усталь.

Дивность мира поражала отрока, все ему хотелось познать, но дано ли такое человеку? Господь сотворил человека во плоти, наградил его разумом, но действия человека не всегда угодны Богу. Хотя бы взять разбои печенегов, уж ли они живут по заповедям Господа?