Читать «Кровью омытые. Борис и Глеб» онлайн - страница 51

— Оголодал, вижу, а поумнел ли?

К концу трапезы сказал, как уже о решенном:

— Что мажару с солью пригнал, не твоя заслуга, Аверкия. По весне свою валку поведешь, да не в четыре мажары, в десяток. Наших холопов с тобой пошлю. Дорога тебе ведома, и ты в той валке старшим будешь, за все с тебя спрос.

Обмерла боярыня, охнула стряпуха. Попыталась Настена попрекнуть мужа, но Блуд по столешнице кулачищем своим железным грохнул:

— Сказываю, не седни, по теплу. И не войте, вижу, Георгий отрок удачливый, да не для меня старается, для себя. От каждой гривны рыла не воротите.

Георгий отцу не возразил, знал его упрямство. Да и когда это еще случится, до весны далеко.

В голове у него мысль родилась, а не удастся ли Аверкия склонить? Георгию не так Аверкий надобен, как Улька, тогда бы совсем хорошо, Улька ему счастье принесет.

* * *

После Покрова лег первый снег. На Покрову девки пели:

— Матушка Покрова, покрой землю снежком, а меня женишком…

Не один день бродил Георгий вокруг домишка Аверкия, наконец осмелился. Хозяина в доме не оказалось, а Улька вымешивала тесто. Пахло хмелем, а от печки тянуло теплом. Присел Георгий на скамью у стола, на руки Улькины загляделся. Ловко она хлебы разделывает.

— Проворная ты, Улька.

У самого же иные мысли, жена была бы она ему славная.

— Проворная, сказываешь? К тому меня, Георгий, жизнь заставила. С детства без матери.

Замолчала, прикрыв хлебы холстинкой, чтоб подходили, сама тем временем из печи жар выгребла.

— Аверкий-то где?

— Скоро придет. А ты только к нему? — И посмотрела на Георгия насмешливо, у того даже уши покраснели.

Ответил робко:

— Нет, Улька, и по тебе соскучился, привык за дорогу.

— Только ли? — хмыкнула Улька, вконец смутив отрока.

— Не ожидал, вот уж кто нас порадовал! — Аверкий скинул тулуп и шапку, повесил на колок, вбитый в стену. — Улька, собирай на стол. — И, присев рядом с Георгием, спросил: — С чем пришел, сказывай.

— Отец по теплу валку готовит, меня с ней посылает за старшего.

Аверкий затылок почесал:

— Жадность боярина мне ведома, но чтоб до такого!

Положил руку на стол, нахмурился:

— Вот что, Георгий, я тебя уразумел, ты не случайно ко мне заявился, хочешь меня сманить, так я те седни ничего не отвечу, думать буду.

* * *

Пресвитер Варфоломей, повстречав в дворцовых переходах Бориса, сказал:

— Вчерашнего дня навестил я инока Григория, о тебе он, княже, любопытствовал.

— Виновен, учитель, непременно проведаю старца. Поздорову ли инок?

— Скит разросся, нынче в нем уже пятеро. С Божьей помощью да при поддержке великого князя монастырь пещерный появится. Доволен ли ты, побывав в Византии? Не попусту ли время провел?

Борис ответ дал не сразу, подумал:

— Не стану хитрить, учитель, коли скажу, всем доволен. Повидал величие империи, на себе испытал надменность базилевса ромеев. Но коли о мощи Византии речь вести, то у русичей есть больше, чем гордиться, однако базилевс о том забыл. По всему, память у ромеев страдает. Они не токмо дальнюю историю позабыли, но и день вчерашний. Не мешало бы базилевсу Василию память поднапрячь, не кто иной, как великий князь киевский Владимир Святославович не допустил мятежникам выбить трон из-под императора.