Читать «Полное собрание сочинений. Том 82» онлайн - страница 31
Толстой Л.Н.
* 56. Н. К. Муравьеву.
Николай Константинович,
Очень совестно мне утруждать вас, особенно п[отому], ч[то] вы всегда так добры ко мне, но опять к вам с просьбой, которую передаст вам Иван Евграфович Зотов. Дело, кажется, сложное и, как всегда, кажущееся совсем правым, когда слышишь одну сторону. Вы решите, что и как сделать.
Дружески жму руку.
Лев Толстой.
11 июня 1910.
Николай Константинович Муравьев (1871—1937) — московский присяжный поверенный, к которому обращался Толстой в последние годы своей жизни за юридическими советами. См. письма №№ 188 и 190 и т. 78.
Иван Евграфович Зотов из Калуги, писавший Толстому, что он вместе с товарищами был у него в феврале 1910 г., просил рекомендовать хорошего адвоката для ведения своего дела. Дополнительных сведений об И. Е. Зотове и его деле не имеется.
* 57. Е. Б. Сергееву.
11 июня 1910 г. Ясная Поляна.
Сергееву.
Егор Борисович,
Думаю, что ответы на ваши вопросы вы найдете в книгах, которые посылаю вам. Кроме того, скажу вам еще следующее.
Жизнь людей нашего мира нехороша, и вы страдаете от этой дурной жизни. Причина дурной жизни одна, и не может быть никакой иной, как та, что люди живут дурно. И потому очевидно, что для того, чтобы жизнь людей перестала быть дурной, надо, чтобы люди перестали жить дурно. Как же сделать то, чтобы люди перестали жить дурно? Заставить их жить хорошо? Многие думают так. Так думают Николай II и Столыпины, и так же думают и революционеры. Но, как мы видим на деле и как то же самое вытекает из здравого смысла, средство это не только не улучшает, но ухудшает положение. Так что заставить людей силою перестать жить дурно, а жить хорошо, нельзя. Ни один человек, как это и не может быть иначе, не может влезть в душу другого человека и изменить ее.
Как же быть? Всё дело в том, чтобы заставить людей жить лучше, а мы не имеем этой власти над другими людьми. Дело кажется безнадежным вам и очень многим, которые не только собираются лишить себя жизни, но и убивают себя от этого несогласия дурной жизни людей с требованиями их души. Но если вы и люди, так же как и вы страдающие от дурной жизни людей, вдумаются посерьезнее в дело, то оно не покажется им уж таким безнадежным. И даже не только не безнадежным, приводящим к отчаянию и самоубийству, но, напротив, делом, требующим напряжения всех душевных сил и дающим полное удовлетворение.
Жизнь людей, от которой я страдаю, дурна от того, что люди живут дурно. Чтобы жизнь перестала быть дурной и прекратились бы страдания, нужно, чтобы люди перестали жить дурно и стали хороши. Сделать этого я не могу, потому что жизнь всех других людей вне моей власти. Да, жизнь людей вне моей власти, это справедливо, но только не