Читать «Полное собрание сочинений. Том 82» онлайн - страница 104

¹ В черновике: Сократа, Мар[ка] Авр[елия], Эпикт[ета], Будды, Конфуция и др.

219. К. Я. Гроту.

1910 г. Сентября 25. Я. П.

К. Я. Гроту.

25 сентября 1910 г. Ясная Поляна.

Посылаю вам, уважаемый Константин Яковлевич, в форме довольно длинного письма мои воспоминания о вашем милом брате.¹

Естественно в этих воспоминаниях выступило более, чем нужно было, ярко различие наших, моих с Николаем Яковлевичем, — взглядов на основные вопросы. Вспоминая свои отношения с Николаем Яковлевичем, я не мог удержаться от того, чтобы не высказать то, что считал самым главным в нашем общении.

Если будете печатать это письмо, то просил бы напечатать его всё, или вовсе не печатать. Прошу также известить меня о получении.

С совершенным уважением Лев Толстой.²

Печатается по копии. Впервые опубликовано в сборнике «Н. Я. Грот в очерках, воспоминаниях и письмах», СПб. 1911, стр. 207, без последнего абзаца.

Константин Яковлевич Грот (р. 1853) — профессор-славист, сын академика Якова Карловича Грота (1812—1893) и брат Н. Я. Грота.

¹ Николай Яковлевич Грот (1852—1899), профессор, философ-идеалист, был редактором журнала «Вопросы философии и психологии», где печатался трактат Толстого «Что такое искусство?» (см. т. 30). «Воспоминания о Н. Я. Гроте» см. т. 38, стр. 421. См. письмо № 223. После первого письма к Толстому К. Я. Грота от 1 сентября 1910 г. с просьбою дать воспоминания в сборник, посвященный памяти его брата Н. Я. Грота, Толстой приступил к писанию своих воспоминаний о Гроте в виде письма к К. Я. Гроту. Работой этой он был занят, судя по записям в Дневнике, с 14 по 27 сентября. Воспоминания Толстого о Н. Я. Гроте напечатаны в т. 38 (см. стр. 421—425 и 589—591).

² Подпись воспроизводится по первой публикации.

220. И. А. Малиновскому.

1910 г. Сентября 25. Я. П.

Ясная Поляна. 25 сент. 1910 г.

Иоанникий Иоанникиевич,¹ от души благодарю вас за присылку вашей книги. Я еще не успел внимательно прочесть ее всю, но, уж и пробежав ее, я порадовался, так как увидел всё ее большое значение для освобождения нашего общества и народа от того ужасного гипноза злодейства, в котором держит его наше жалкое, невежественное правительство. Книга ваша, как я уверен, благодаря импонирующему массам авторитету науки, главное же — тому чувству негодования против зла, которым она проникнута, будет одним из главных деятелей этого освобождения. Такие книги, как я вчера, шутя,² сказал моему молодому другу и вашему земляку и знакомому В. Булгакову, могут сделать то, что мне казалось невозможным: помирить меня даже с официальной наукой. Мог ли я поверить 50 лет тому назад, что через полвека у нас в России виселица станет нормальным явлением и «ученые», «образованные» люди будут доказывать полезность ее. Но, и как всякое зло неизбежно несет и связанное с ним добро, так и это: не будь этих ужасных последних пореволюционных лет, не было бы³ и тех горячих выражений негодования против смертной казни, тех и нравственных, и религиозных, и разумных⁴ доводов, которые с такой очевидностью показывают преступность и безумие ее, что возвращение к ней же будет невозможно. И среди⁵ этих доводов одно из первых мест будет занимать ваша книга. Надеюсь, уверен, что не ошибаюсь теперь.