Читать «Полное собрание сочинений. Том 83» онлайн - страница 72
Толстой Л.Н.
5 Татьяна Львовна Толстая (р. 4 октября 1864 г.), старшая дочь Толстого. Художница. Ученица Репина. С 1899 г. была замужем за Михаилом Сергеевичем Сухотиным (1850—1914). В 1922 г. организовала школу рисования и живописи. В 1923—1925 гг. была директором Толстовского музея в Москве. С 1925 г. живет за-границей. Опубликовала ряд очерков, объединенных в книге: Т. Л. Сухотина-Толстая, «Друзья и гости Ясной поляны». М. 1923. Ей принадлежат статьи: «Как мы с отцом решили земельный вопрос» (TT I, стр. 45—62), «Sur la mort de mon père» [О смерти отца] («Europe», 1928, № 67, p. 395—472). При ее содействии и с ее предисловием вышел на немецком языке том избранных писем Толстого к С. А. Толстой: «Leo Tolstoj. Briefe an seine Frau. Herausgegeben v. D. Umansky. Eingeleitet von T. Suchotina-Tolstaja. 1925. Большая часть писем к ней Толстого опубликована в журнале «Современные записки» (Париж) 1928, XXXVI.
На данное письмо С. А. Толстая отвечала 9 декабря: «Милый друг Левочка, наконец утешительное, радостное письмо, что ты приедешь. Как я давно ждала этого и боялась вызывать тебя. Почти наверное знаю, что письмо это не застанет уже тебя, но пишу на всякий случай. Лева, мой милый, что это ты как духом упал; как тебе не стыдно, голубчик мой, это на тебя не похоже. Всё пройдетъ, всё это следствие хлороформа, — я это предвидела и говорила об этом с Сережей. Твои нервы все расстроены, а некому утешить тебя; народ такой там живет всё грустный, не бодрый. Бедные они все, бедная Таня, мама. Кажется, всех бы взяла в свой мир детей, моего счастливого intérieur, где играет забавный Сережа с двумя дудками в руках, и блестит глазенками моя Танюша, и где мне так хорошо и приятно, и легко живется, — когда только еще ты тут. А без тебя всё пусто, и трудно, и грустно. Я ужасно раскаиваюсь, что писала тебе письма в дурном духе, по крайней мере не обманывала тебя. Какая была, такая и тебе явилась..... Лева, милый, как мне грустно про роман твой. Что-то ты со всех сторон оплошал. Везде тебе грустно и не ладится. И зачем ты унываешь, зачем падаешь духом? Неужели сил нет подняться? Вспомни как ты радовался на свой роман, как ты всё хорошо обдумывал, и вдруг теперь не нравится. Нет, Левочка, напрасно. Вот как приедешь к нам, да вместо грязного, каменного Кремлевского дома увидишь наш Чепыж, освещенный ярким солнцем, и поле, усаженное смородиной, малиной и проч., и вспомнишь всю нашу счастливую жизнь, и пойдем мы с тобой на порошу и будем няньчить своих деток, и ты мне начнешь опять с веселым лицом рассказывать свои планы писанья, у тебя пройдет вся ипохондрия твоя, ты почувствуешь, как улетучится весь твой хлороформ из тебя, и нервы успокоятся, и всё пойдет хорошо. О руке я успокоилась более, чем прежде, может быть она и будет подниматься совсем хорошо. Скучно ждать, и как-нибудь сократим время. Ты будешь мне диктовать, мысли опять придут, стрелять нельзя, — ну это так и быть!» (ПСТ, стр. 52—53.)
33.
