Читать «Полное собрание сочинений. Том 84» онлайн - страница 62
Толстой Л.Н.
Надеюсь, что письмо это придет раньше обычн[ой] почты. Целую тебя, детей. Поклон всем.
Л. Толстой.
1 Навестив С. А. Толстую и пробыв в Москве до 9 декабря, Толстой вновь отправился в Бегичевку.
477.
Очень я занят практическ[ими] делами — нынче была отправка лошадей и приготовление к прокормлению лошадей на местах, на барде, при винокур[енных] заводах. Не знаю, как удастся. Кроме того, много дела, к[оторое] делаешь дурно — прямой помощи страдающим. Нынче, нап[ример], был в доме, где мать, внук 10 л[ет] и мужик, все середь дня лежат на печи, а в комнате дух виден, и топить нечем. И боишься забыть про таких, п[отому] ч[то] так много подобных. Мне хорошо, повторяю, если бы не беспокойство о тебе. Вчера б[ыла] телеграма Гроту.1 У меня сердце оборвалось. Береги себя. Пожалуйста, ходи гулять и помни про мою любовь.
Твой Л. Т.
Вышли, пожалуйста, им то, что они просят.2
Приписка к письму T. Л. Толстой.
1 Н. Я. Грот был в то время у Толстого в Бегичевке. Телеграмма Гроту неизвестна.
2 Приписка сделана на обратной стороне обращения (за подписью С. Покровского) поселенцев из Кеми о содействии их передвижной библиотеке.
478.
Давно от тебя нет известий, милый друг, скучно и жутко. Да что делать. Верно завтра, воскресенье, будет. — Одного не люблю, когда в твоих письмах есть сдержанность, невысказанное. Это я сейчас чувствую и очень больно. Правда — лучше всего. Мы все здоровы и очень заняты. И теперь еще больше будем заняты с отъездом милого Чистякова. Мы все его полюбили очень. Да и нельзя. И кроткий, и умный, и деловитый человек. Все мы бережем друг друга и сами себя, и потому, по пословице, и Бог должен беречь нас. Главный характер теперешнего периода столовых тот, что они стали популярны, и народ видит в них не одно средство покрытия нужды, но и средство поживиться. Много просьб от богатых принять членов их семей в столовые. И как сделана ошибка по одному, так их набирается куча. Борьба с этим возможна. И были случаи уже уменьшения числа и откидыванья излишних. Этим мы и заняты с одной стороны, а с другой увеличиванием, т. е. распространением столовых. Нынче я был с тем молод[ым] чел[овеком], Келером,1 к[оторый] б[ыл] у тебя (к[оторый] оказался милым, и твое суждение о нем верно), в деревне, в которой мы еще не были, для открытия, по их просьбе, столовой. Староста оказался пьяным; пьян тоже сосед мужик, у к[оторого] умерло от тифа три человека и нынче жена, и кроме того оказалось, что указывали как на бедных на семьи, у к[оторых] 3 лошади, 2 коровы, 10 овец и пьют чай, и к[оторых] я застал выпивши в будни. Такое соединение дурного с жалким, что ужасно трудно разобраться. Я уехал, не открыв столовой, а между тем зная, что там есть много истинно страшно бедных. Надо поехать после. Третьего дня был в деревне: лежат середь дня на печи в чуть топленной избе мать, внук и сын, и лежат так целый день. Дров нет и купить не на что. Самое утешительное в нашем деле это не общее дело расширения столовых, количество кормящихся людей, а отношение к этим отдельным лицам, как нынче к некотор[ым] голым детям, к[оторым] можно дать одежду. Тюки, привезен[ные] Наташей, оказались полны прекрасным платьем. Кто это прислал? Надо поблагодарить того, кто прислал. Наташа у нас с Вакой2 и сейчас едет домой и везет это письмо. Целую тебя, милый мой друг. И люблю тебя очень, очень.
