Читать «Гапон» онлайн - страница 5

Иное дело — бытовые впечатления детства, эмоциональный и вещный фон. От этого никуда не деться. Дело не столько в беленых глинобитных хатках, варениках и кулеше или в природе, «заслужившей Украине название „русской Италии“» (это мы уже цитируем самого Гапона), сколько в «хохляцкой» индивидуалистической хозяйственности, противоположной великорусскому общинному духу — духу, на который уповали народники и эсеры, в общей устойчивости и — как говорится — церемонности сельского быта.

Полтавская губерния была глубоко аграрной. За год до рождения будущего вождя петербургского промышленного пролетариата 87 процентов двухмиллионного населения его родной Полтавщины принадлежало к «сельским сословиям» (крестьяне, государственные и бывшие помещичьи, и колонисты). По вере почти все православные, по национальному самоопределению — малороссы. Самым заметным национально-религиозным меньшинством были евреи (Полтавская губерния входила в черту оседлости), но и они составляли лишь около двух процентов населения (в городах, конечно, гораздо больше). Немного (от тысячи до трех тысяч) проживало на Полтавской земле католиков, протестантов, старообрядцев-единоверцев, по полсотни караимов и мусульман, одна армянская чета.

С Полтавщиной связано много громких имен, но два, пожалуй, первыми приходят на ум: Николай Гоголь и Иван Мазепа. В имперской памяти — прославленный гений и ославленный изменник. Человек, который уехал из Полтавщины в холодный Петербург, на величие и на гибель, променяв малороссийскую участь на всероссийскую. И человек, который во имя некой славной цели (в его случае — независимости Украины), нераздельно связанной в его сознании с собственными властолюбивыми помыслами, имел дело с двумя великими державами, пытался их использовать, предавал друг другу — и проиграл в этой игре… В обеих судьбах — некая странная параллель с судьбой Гапона. Параллель, о которой сам он едва ли думал…

В местечке (особая форма поселения, характерная для Польши, Украины и Белоруссии: скорее город по занятиям населения, скорее деревня по размерам) Белики в конце XIX века жило 3400 человек. Статус местечка Белики получили в 1765 году, но сам топоним известен и прежде — в XVII столетии Беликов брод считался важным стратегическим пунктом; здесь одно время находилась крепость Белополь, а рядом — имение генерального судьи Кочубея (того самого, недруга Мазепы). В екатерининское время в местечке поселены были казаки Полтавского полка. Но десять лет спустя полк был расформирован вместе со всем Запорожским войском. Дальнейшая судьба запорожцев была различна: часть их, простившая Екатерине обиду и сохранившая верность, была переселена на Северный Кавказ под именем Черноморского войска (оно составило основу кубанского казачества). Другая часть ушла к туркам, образовала так называемую Задунайскую Сечь, а потом все же вернулась на русскую службу, составив Азовское казачье войско. Так или иначе, на Украйне от казаков (точнее, от козаков — по местной орфографии) осталась одна память — но память прочная. Сам Аполлон Федорович в некоторых документах (в том числе метрическом свидетельстве его сына) именуется казаком. Был он им не по формальной сословной принадлежности или служебному статусу, но по самоощущению, по семейной памяти: Гапоны вели свой род от славного атамана Гапона-Быдака, о котором сохранились предания и «думы». Сам Георгий слышал их в детстве. Аристократический, рыцарский опыт: слушать баллады о своем предке.