Читать «Письма в Небеса» онлайн - страница 31

Письмо 12

БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ ГРИБОЕДОВ

Русский язык — это тот самый светильник, который нельзя таить под спудом. Впрочем, как ни укрывай его, как ни загораживай, какие стены вокруг него ни строй, — лучи от этого светильника всё равно просочатся и осветят тьму духовную.

К языку нельзя относиться лишь как к функции человеческого бытия, как к простому средству общения. В конце концов, общаются между собой и животные — бессловесные твари. Но именно язык отличает человека от животных, язык — особый дар Божий, особое творение Божие. Это чудо может жить помимо человека. Язык создаёт поэта, а не наоборот. Великий язык чувствует потребность в самовоплощении, в стихотворном оформлении. Язык хочет воплотиться в песню, и всякий, чья душа достаточно тонка, чтобы почувствовать это желание, становится певцом.

Даже в XVIII веке, когда общественное мнение считало литературу ничего не значащей, смешной безделушкой, русский язык создал себе поэзию Ломоносова и Державина, драму Фонвизина и Сумарокова, басни Крылова. Эти словесные ручейки прорвали плотину равнодушия, и уже в начале следующего века по России вольно потекла поэзия Пушкина и Лермонтова, проза Гоголя… Порою в этот поток попадали люди случайные, но и они, оказавшись в словесном водовороте, становились певцами — ненадолго, на время, на один раз.

Таким певцом на один раз был Павел Ершов, создавший великого «Конька-Горбунка» и навсегда замолчавший после этого. Таким певцом был и Александр Грибоедов.

Как Пушкин сказал, что «половина стихов из «Горя от ума» должна войти в пословицу», — так оно и вышло: Пушкина словесное чутьё никогда не подводило. Комедия Грибоедова — это сокровищница метких выражений. Но если мы попробуем рассмотреть собственно содержание «Горя от ума», то с удивлением увидим, что ничего особенно интересного в ней нет: молодой человек обманулся в своей девушке, с горя нахамил целой Москве и исчез — вот, собственно, и всё. Даже сам Пушкин разводил руками, пытаясь дать оценку «Горю…»: Софья нехороша, Чацкий, к сожалению, глуповат…

И вместе с тем «Горе от ума» остаётся непревзойдённым шедевром. Грибоедову посчастливилось превратить дворянский московский говорок в россыпь словесных жемчужин. Язык, который томился, заключённый в парадных залах, кабинетах, людских, вдруг стал стихом и разлетелся по всей России, и вся Россия была ослеплена его блеском. Почему так вышло? Просто потому, что Грибоедов остро чувствовал желание языка воплотиться в стихи. Александр Сергеевич от рождения был особо восприимчив к речи: он в 15 лет (!) окончил Московский университет — именно словесное его отделение. Он блестяще знал французский, английский, немецкий и итальянский, понимал латынь и греческий. Позже, будучи на Кавказе, он выучил арабский, грузинский, персидский и турецкий… А всем известно, что полностью понять собственный язык можно лишь тогда, когда можешь сравнивать его с чужими. Грибоедов остро чувствовал музыку — недаром он стал автором чудесного «Грибоедовского вальса». Он привил музыку простой повседневной московской речи — и получился несравненный язык «Горя от ума».