Читать «Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы» онлайн - страница 180

Мать. Хорошенькие вещи мы здесь узнаем. Значит, по-твоему, твой отец не был мужчиной?

Скрипач. Если ты называешь его мужчиной только потому, что он меня зачал, что подтвердил, дополнил твою женственность, что услужил твоей женственности, то он мужчиной не был. Разве только в этом заключается мужественность? Но я не хочу напрасно его унижать, я не знал своего отца. Ты знала его лучше. Скажи мне, мой отец… кого-нибудь убил?

Мать. Он?!

Скрипач. Твое удивление с оттенком пренебрежения уже ответ.

Мать. Как ты смеешь подозревать его в этом! Собственного отца!

Скрипач. Да нет же. Просто мне так подумалось. Что поделать, его на это не хватило.

Мать. Ты жалеешь, что твой отец не был убийцей?

Скрипач. Нет, моего положения это не изменит, но мне неприятно за него самого. То есть за то, что он был только моим отцом, но не был мужчиной.

Мать. Это уже за пределами всякого понимания.

Скрипач. Он был девственником, был девушкой до конца своих дней, бедняжка. Что такое девственность? Не эта ваша девственность, придуманная вами, которая, как известно, заключается в том, что он к вам не допущен. Девственность — это незнание окончательной тайны, а не того, что вы скрываете от нас, впрочем, с явным лицемерием. Игры с вами невинны, потому что не приводят нас ни к чему существенному, хотя и дают иллюзию этого. И даже не о неизвестности тайны идет речь, но о неучастии в ней. Посвящение — уже есть участие. Теоретически я знаю эту тайну, но что из того? Знаю, но не участвую. Только участие в тайне крови приводит к потере девственности. И здесь заключается различие между нами и вами. Вы участвуете в этой тайне без усилия, естественным образом. А мы…

Мать. Если я тебя правильно понимаю, ты хотел бы родить ребенка. Предупреждаю тебя, что ты столкнешься с принципиальными трудностями.

Скрипач. Вот высокомерие посвященных. Нет, я не хочу родить ребенка. И твоя ирония не по адресу. Я действительно не могу родить, но у меня есть другой шанс.

Мать. Какой?

Скрипач. Я могу убить.

Мать. Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?

Скрипач. Знаю, это звучит неприятно. И не скажу, что мне самому это не доставляет огорчения. Но в этом мой единственный выход. У меня нет другой возможности оказаться в центре тайны, не будучи женщиной. А что мне остается? Я уже не думаю, что постигну истину в последней инстанции, гонясь за ней как артист, святой или политик. Об обманчивости любви я уже не говорю; я достаточно об этом говорил. Настало время последнего испытания, которое должно быть первым, потому что это уже не испытание, это уверенность. По правде говоря, жизнь закрыла передо мной парадную дверь, но черный ход оставила открытым. Я войду через черный ход и буду убивать. Только так я могу участвовать в окончательной тайне. У нас, мужчин, нет другого выбора, если мы хотим быть равными вам, женщинам.