Читать «Баллада о большевистском подполье» онлайн - страница 160

— Необходимо, чтобы Ленин, и живя в подполье, давал нам свои указания, — говорил Артемий Григорьевич Шлихтер. — С презрением отбрасывая клевету, мы говорим: не отдадим Ленина, — говорим не как обыватели, боясь репрессий, а как представители пролетариата, — не отдадим потому, что Ленин нам нужен…

Замысел контрреволюции был сорван! Вождь большевистской партии ушел в глубокое подполье.

Приют ему предоставил один из старейших большевистских рабочих, имя которого мы уже встречали на страницах этой книги: член Боевой организации 1905 года Николай Александрович Емельянов.

Емельянов знал, что если врагам удастся напасть на след Ленина, то вместе с ним погибнет и он, Емельянов, погибнет и вся его семья. Но без колебаний поселил Ленина на чердаке своего домика в Разливе, потом в шалаше на сенокосном участке на берегу озера.

Шалаш этот, как рассказывал Емельянов, был устроен из веток; рядом с ним на кольях висел котелок, грелся чай. Но по ночам невыносимо надоедливые комары не давали покоя, как от них ни прячься.

Весь день Ленин сидел в своем излюбленном месте, за большой ивой, и писал статью за статьей.

Лес… Кругом темнота, тишина… Все сидят у костра, греют чай, варят картошку. Вдруг Ленин задает вопрос, над которым, видимо, не перестает думать ни на секунду: «Возьмем ли мы власть? А если возьмем, то сумеем ли ее удержать?»

И, выслушав мнение присутствующих, взвешивая все «за» и «против», отвечает: «Да, возьмем! Да, удержим!»

Там, в шалаше неподалеку от Разлива, Ленин прожил ровно месяц. Месяц, каждую секунду которого его жизни грозила смертельная опасность, но он, презирая опасность, работал над книгой «Государство и революция», в которой раздумывал над не покидавшим его ни на миг вопросом: что должен делать рабочий класс, чтобы победить и удержать государственную власть?

5

Время было тревожное. Все кругом было полно отголосками недавно пронесшихся событий 3–5 июля. В доме, где помещалась прежде «Правда», еще не были вставлены выбитые стекла.

На могиле нашего товарища Ивана Авксентьевича Воинова, убитого в июльские дни, еще не высохла земля.

И снова в тюрьмах появились политические заключенные.

На этот раз это были большевики, брошенные в тюрьмы по гнусному, ложному обвинению, что они являются германскими шпионами.

В «демократических» тюрьмах Временного правительства их встретили старые царские тюремные служаки.

Те же камеры.

Те же карцеры.

Те же нравы.

Та же тюремная похлебка, основное содержание которой, как рассказывали, смеясь, тюремные сидельцы, составляли «неразложившиеся остатки органической и неорганической природы».

Та же грубая каша, именуемая «шрапнелью».

До нас дошло несколько писем, тайно переданных на волю тюремными заключенными — большевиками:

«Утих говор, — пишет один из них, — утих сдержанный шепот, найдена удобная поза на голых нарах, и камера, только что наполненная суматохой дня, отошла ко сну. Как всегда обойденный сном, лежу я в нарном „гробу“ с открытыми глазами…»