Читать «Отпечатки затертых литер» онлайн - страница 22

Весна 2011

ХОЧЕТСЯ СВОБОДЫ

Нет, я ведь не революционерка, И суровой войне не была бы я рада! Просто хочу, чтобы все на поверку Было не лживо, а так, как надо! Чтобы трава оставалась зеленой, Чтобы вечно над ней были нашими птицы, И не казался пурпурной вороной Тот, кто на крыльях к правде стремится! Нет, я ведь зла никому не желаю: Слишком жалко желанья расходовать всуе… Вы не везите меня в Гималаи — Роще весенней хвалу вознесу я, Буду слагать ей душевные песни, Телом, жизнью срастаясь с душистой травою, И, рассмеявшись, глядеть в поднебесье — То, что цветет над моей головою, И, размахнув в обе стороны руки, Ветру быть — не казаться! — сестрою-стихией… Чувствовать шепоты, шорохи — звуки Жарко живые. Навеки живые! Или — не жить! Встану к стенке — стреляйте! Ваших мне не страшны лжеугроз пистолеты! Снова злословьем патрон заряжайте, Только взметнется свободная — знайте! — Правда моя над лазурью планеты.

Весна 2011

ПОЭМЫ

ЧУДО СВЯТОГО ВЕЛИКОМУЧЕНИКА И ВОИНА ГЕОРГИЯ КАППАДОКИЙСКОГО О ЗМИЕ

История 1

Грех

Чернильным бархатом накрылся сонный мир, Утих пожар багряного заката, И, подменяя царственное злато Украдкою, невидимый факир Рассыпал звезды по бесценной ткани; Средь них Астарта в шелковом тюрбане На небосклоне место заняла, Окинув взглядом гордого орла Свой стройный лик в бездонном океане. Но сумрак аспидный его соленых вод Не послужил безропотным зерцалом: Чуть показавшись, под могучим валом В нем меркнет серебро ее красот! Луна сердито прячется во мраке, Укутавшись пологом темных чар, И лишь, с небес стекая как нектар, Рисует луч таинственные знаки — Пылает в них огней грядущих жар, И лентою мерцающей парчи Он украшает дремлющие горы, На облаках сплетается в узоры, Рождая образ сказочный в ночи, Касается змееподобных рек И тленных храмов суетного мира, Что, восславляя гордого кумира, Безропотный воздвигнул человек. Под темным куполом, сокрывшим небосклон, Играя диким пламенем обряда, Раскинулся несокрушимо Он — Древнейший град. Резною колоннадой Его дворец был пышный обнесен, Кровавой бронзой статуи сияли — Роскошных капищ мрачные цари, И золотом горели алтари Роскошные в языческом Гевале. Той ночью жизнь неистовым огнем На городских просторах воспылала: Во злую честь свирепого Баала Грешил народ и кровью, и вином; Звенели крики — острые кинжалы, Сверкнув, пронзили жертвенную плоть. Жрецы, экстазом пламенным объяты, Ладони простирали к небесам — И Дьявол вторил хриплым голосам Шальной толпы, кипящей от разврата. Ритмично застучали барабаны; Толпа утихла. Из-за алтаря, Огнем звериных глаз во тьме горя И словом заклиная талисманы, На свет Колдун верховный выходил; Он, облаченный в белую сутану, Своим богам молитву возносил. В руке Жреца искрился тонкий нож; Едва ступая, следом шел ребенок — Его глаза блуждали, как спросонок, А тело бурно сотрясала дрожь. Народ волною загудел, ликуя, Единой бурей зашумел Гевал: «Свети, Астарта! Славен будь, Ваал!» — Сквозь тьму взывал он к идолам ночную. Селевий царственный, что в пурпур облачен, Поднялся, пышный покидая трон, Завидя цену предстоящей дани, И мановеньем горделивой длани Поведал: на нее согласен он. И полыхнуло, разгораясь, пламя — Огонь костра, а барабанный бой Вновь овладел распутною толпой. Народ взревел, вздымая, словно знамя, Свой дикий вопль. И в этот самый миг, Когда взметнулось лезвие стальное, Готовое уж в сердце молодое Вонзиться, невесомый крик Подобно ласточке вспорхнул над головами — И разом воцарилась тишина. И выпал нож из лапы Колдуна. «Одумайтесь, бесчестья сыновья! Жестокой смертью дышит ваша слава!» Десницею знамение творя, Из-за спины порочного царя На божий свет ступила Елисава. Царевне лик был нежный Богом дан, И тонок был ее девичий стан, Волнами кудри черные стекали, А очи стойкой верою сияли — Бездонный в них плескался океан. Минуя глыбу царственного трона, В летящем платье тонкого виссона, Она к златому вышла алтарю И молвила надменному царю: «Отец! Что видит в идолах холодных Тебе душою преданный народ?! В них мертв священной доблести полет, И нет ни тени мыслей благородных! Как можешь сам металлу ты служить И кровью дань безвинную платить Богам разврата, дьявольского злата… Ты верь, не мне —          Христу тебя судить!» Заслышав Бога истинное имя, Чуть полыхнул стемненный небосвод, И в ужасе зашелестел народ — Пронесся стон над толпами людскими! Но царь, оправив алые шелка, Захохотал греховно-бурным смехом — И отдаваться грохотом, не эхом, Ему ночные стали облака. «О, дочь моя! Клянусь тебе Мелькартом, Рассердишь ты всеслышащих богов! Где он, Христос? Моя не видит карта Его земли Пилатов и Голгоф! Восславь кумиров — грешные дела Предать своих отцов благую веру. Я этому не следую примеру: Твоя молитва для меня — хула!» Раздался грохот. Волею минуты, Царя познавши богохульный глас, Его порочный град Гевал погас И зародилась дьявольская смута. Лишаясь в страхе трезвого ума, Подняли крик недавние герои, И черной непроглядной пеленою Накрыла все карающая тьма.