Читать «Кораблекрушение у острова Надежды» онлайн - страница 241

— Тяжелый твой князь?

— Легохонек: росту небольшого, под семьдесят ему, высох.

— Не помрет, как свяжем?

— Не помрет. Сила есть еще в нем. На коне скачет и сабелькой машет.

— Ну и хитер ты, поп! Дело придумал. Не боишься?

— Коли что случится, дак я к атаману в писаря пойду и попадью с детьми уведу.

— Хитер… Объясни нам, поп, что за свара приключилась в церквах на Киевщине?

— Киевский митрополит Онисифор Девочка оказался иезуитским прислужником, — сразу отозвался поп. — Он утверждал, что православной церкви треба подчиниться папе римскому. — Лицо Дамиана покрылось красными пятнами. — Нет другого лекарства для нашей церкви, кроме каленого железа… Патриарх Иеремия недавно низложил Онисифора Девочку, однако посвятил в киевские митрополиты иезуитского прихвостня Михаила Рогозу. А коли глава нашей церкви помощник дьявола, как быть остальным? — Поп вздохнул и склонил голову. — Я десять лет духовником у князя Константина Острожского, десять лет я внушаю ему, что треба делать, а все остается по-прежнему. Не можно оставаться настоящим православным и быть верным слугой католического короля и пустить сыновей в католики, как наш князь, — снова заговорил Дамиан. — Треба спасать православие, а для того есть только одно средство — стать подданными московского царя.

— Ты прав, поп, — поддержал Степан Гурьев, — надо всему русскому народу под одним царем жить.

— Хватит, — махнул рукой Дамиан, — за душу берет! Давайте, братья, на сон грядущий еще по чаше выпьем.

Выпили еще по чаше крепкого хмельного и разошлись. Московиты легли в горнице на полу, расстелив войлок, а поп ушел спать к попадье.

Степан Гурьев спал плохо, ворочался всю ночь с боку на бок. Утром еще не стало светать, он разбудил товарища.

— Федор! — тряс он его за плечо. — Федор!

Шубин проснулся, привстал, посмотрел по сторонам. За окнами стояла ночь.

— Чего тебе, Степан?

— Остапу Секире я пятьсот рублев на сохранение оставил, когда сюда шли. Возьмешь, детям отдашь.

— А ты?

Степан Гурьев долго молчал.

— Истомило всего… убьют меня, Федор, сердце чует.

— Не к месту речи ведешь. Когда смерть придет, один бог знает.

— Так-то так, однако и сердце вещун.

— Вдвоем старика одолеть велико ли дело?

— Да уж как будет. Так ты деньги возьми…

Не дожидаясь ответа от друга, Степан сразу заснул, едва промолвив последнее слово.

С первыми лучами солнца поп Дамиан разбудил московитов и повел завтракать. На столе в большой деревянной миске дымились галушки. Перед каждым стояла чаша с густой сметаной. Плотно наевшись, все трое пошли в церковь. Отомкнув тяжелый замок, поп, приоткрыв дверь, втолкнул в божий дом Степана и Федора.

Церковь была старая, стояла больше ста лет, ее строил еще Василий Федорович Острожский. Снаружи она походила на католический костел. Где-то в темной глубине церкви горела неугасимая лампада. Поп Дамиан зажег от нее несколько восковых свечей и поставил перед иконами, у каждой молился и клал поклоны.