Читать «Кораблекрушение у острова Надежды» онлайн - страница 21

— Ноне и в Юрьев день заповедано от своего поместника выйти. А купцы Строгановы своих работных людей государевым приказным не выдают, — закончил свою повесть мужик. — Правда ли?

— Всяко бывает… Однако пришлых людей выдавать Строговым выгоды нет. Работать некому будет. В Сольвычегодске, почитай, все люди пришлые.

Сольвычегодск притягивал к себе беглых людей с разных концов русской земли. Многих поглощали строгановские промыслы. Многие спивались по кабакам и харчевням. Вольные сборища бездомных, голодных людей оседали в Сольвычегодске или двигались дальше, на восток. Вольные люди были нужны Строгановым, но подчас внушали им тревогу.

У ворот Введенского монастыря Васька Чуга, распрощавшись с рыжебородым, повернул к торговой площади. Спустившись к реке, он вымыл грязные бахилы и решил забежать в харчевню, но передумал и зашагал обратно на Никольскую сторону. Он переправился по ветхому мосту через реку Усолку и остановился у ворот строгановского города. На стук вышел стражник:

— Куда тебе?

— Старший приказчик Степан Елисеевич Гурьев призывал.

Стражник, глянув на пудовые кулаки, признал кузнеца-цыренщика, пропустил его. На строгановском дворе было пусто и тихо. Высокий худой старик подметал березовой метлой деревянный настил перед хоромами.

Бесшумно ступая бахилами по кедровым плахам, Васька Чуга направился к обширной пятистенной избе, стоявшей у левого крыла строгановских хором.

Степан Гурьев был дома. Он сидел за столом и пересчитывал цифирь в большой писцовой книге. Недавно ему исполнилось сорок шесть лет. Голова слегка поседела, и в бороде просвечивали серебряные нити. Корсар Ивана Грозного Гурьев десять лет плавал кормщиком в Ледовитом море, был приказчиком Строгановых в Холмогорах. Он полюбился Семену Аникеевичу, и властный старик сделал его старшим приказчиком.

— Садись, Василий, — сказал Гурьев и показал на лавку возле себя. — С чем пришел?

— Пятерых бревнами завалило, хоронить повезли, — басом сказал Чуга. — Солеварный приказчик виноват. У покойников жены да дети в Устюжье.

— По гривне на сирот выдам, а мертвым — царствие небесное, — отозвался Степан.

— Я не о том, о другом думаю. Почему такой кровосос Макар Шустов в приказчиках? Хищная душа у него, никогда человека не пожалеет. Готов каждого в печь пихнуть, лишь бы соли побольше за варю вышло и для себя лишний грош в карман положить. Такому бы в море давно голову оторвали.

— То в море… Соль варить начали?

— Почитай, во всех варницах варя идет.

— Ну, слава богу. Пусть хозяин порадуется.

— Пусть он подавится своей солью! — с ненавистью сказал Васька Чуга. — На варничном дворе задохнуться можно. А что возле цырена деется: голову от вони кружит, из внутренностей рвет… Мы с тобой во льдах плавали: опасно, спору нет, зато и деньги хорошие в карман клали. А здесь за копейку люди гибнут. Обидно мне за них.

Степан Гурьев сидел молча и смотрел в окно. Он видел много бурь в своей жизни.