Читать «Кораблекрушение у острова Надежды» онлайн - страница 180

— Зимовал я в городище на реке Мангазейке, — рассказывал Петрушка Анисимов. — Порожистая река, однако всякой рыбы много и осетров лавливали. И береза и ель растут. А трава высокая, сочная, скотину можно держать. Тамошние люди с разных мест много мехов привозят. Летом торжище великое…

— О чем говоришь? — засмеялся Дементий Денежкин. — Сами всё видели.

— Подожди, другое скажу… С тобой, Степан Елисеевич, мы на великую реку Лену ходили, а на тот раз мы еще дальше пошли. К другой реке она тоже под тот же ветер идет, под восток и под север. На островах великих были, а там заморный рыбий зуб в земле лежит…

— И то не диво.

— …и тот рыбий зуб, — продолжал Петрушка, — более пяти пудов.

— Врешь, Петро, — добродушно сказал Денежкин. — Такого зуба не видано… Какой же зверь должон быть?

— Зверя не видывал, врать не буду.

— А цена тому зубу? — спросил Степан Гурьев.

— Большая цена… да мы до места не довезли. Коч на волне опрокинуло, и зуб на дно пошел. Сами едва спаслись…

Мореходы дружно рассмеялись. Все приняли рассказ Петрушки Анисимова за шутку.

— Почто гогочете! — с обидой сказал Анисимов. — А ежели я сам видел?! Побожусь перед крестом. Клянусь, говорю правду! — Он вынул крест, висевший у него на шее, и поцеловал его.

Смех разом умолк. Клятва на кресте почиталась святым делом, и никто из мореходов не дерзнул бы осквернить его ложью.

Воцарилось молчание. Его нарушил Федор Шубин.

— Слыхал я, в Холмогорах про великий рыбий зуб ребята толковали. Однако не поверил. Петрухе верю, не мог он на кресте солживить… Вот и другое сказать хочу. — Он посмотрел на Сувора Левонтьева. — Скажи, Сувор, ты женился в прошлом годе, жена красавица. Зачем в море пошел? Дома без хлеба сидели?

Сувор Левонтьев, тридцатилетний мужик, смутился.

— Да нет, голодными дома не сидят. И одеться, обуться есть во что… Отец бортничает, мед, воск продаем.

— От жены зачем ушел?

— Привык я к морю, ребяты… это одно, а другое — народ в морской артели чище. Подлецу и вору дороги на море нет. А еще незнамое, знать, тянет, а сидя на печи, ума не наберешь.

— Я другой раз дома сны вижу, будто по морю на лодье плыву, — вступил в разговор Митрий Зюзя, — и будто к земле незнамой меня ветры прибили, а на той земле всякую птицу и зверя вижу, каковых ранее не видел… Очинно приятно, братцы. Во снях заморного моржового зуба гору на лодью погрузил и приволок в Холмогоры. На пристанях весь посад меня встречал.

Мореходы рассмеялись. Сон Митрия Зюзи всем понравился.

— Идешь морской дорогой на промысел, — подал голос Василий Твердяков, — тебя и волна бьет и качает, и ветер морозит, а на веслах тяжко, и меж льдов тебя трет да ломат. Другой раз сил терпеть нету. А придешь к земле нехоженой или на островок в Студеном море, весной пахнет, света много, цветы расцветают, и птицы и живья всякого много. Главное — людей злых нету, ни воевод, ни бояр… и рука царская не достанет.