Читать «Я вас не звал!» онлайн - страница 152

– Ну, пока армия тут всех кормит, – ответил он, нахмурившись.

– И как долго это будет длиться? «Национализированных» запасов оптовых складов надолго не хватит. Вы же провели перепись, сколько сейчас людей живет в нашем округе?

– Вместе с вашими «колхозами» – двадцать тысяч.

– А сколько из них на службе?

– Практически половина.

– О как. То есть другая половина – это дети, женщины и пенсионеры, которые, по сути получается, и будут должны кормить армию? Или отряды продразверстки по нашим колхозам пройдутся по осени?

Ткачев задумался. Притушил сигарету и сказал:

– Половина из тех, кто на службе, это мобилизованные.

– Понятно, но пока они мобилизованы, соответственно, их тоже нужно кормить. Дачные поселки, тот же Шанхай и пригород, смогут себя обеспечить продуктами, это без вопросов, с городом поделиться излишками… это тоже без вопросов. Но выше головы не прыгнешь, на всех не хватит. А те, кто живут в городе, скажем прямо – иждивенцы, их кто обеспечит? Я не претендую ни на золото, которое в развалинах сберкассы, ни на продукты, место нахождения которых наверняка обозначено в документах из МОБ-отдела… но мне кажется, вы, городской совет, пока люди вам верят и надеются на вас, в самое ближайшее время должны выработать… мм… не знаю – систему, политический строй, жизненный уклад… как хотите назовите, но люди должны хоть примерно видеть будущее, хоть где-то далеко на горизонте, но видеть… и тем более иметь возможность самостоятельно это будущее для себя и своих детей построить.

Ткачев крепко зажмурился, потер лоб пальцами, будто разминая мозги, потом откинулся на спинку кресла и спросил:

– Так, торопитесь?

Мы с Димкой переглянулись и синхронно отрицательно помотали головами.

– Тогда, может, чего покрепче чая?

Мы так же одновременно пожали плечами, вроде как не возражаем.

– Игорь!

В дверях опять появился шустрый старлей.

– Где там «шило» у тебя? И закусить что-либо.

Старлей удалился и через пару минут возник снова, выставив на стол бутылку минералки, вскрытую банку консервированных ананасов, пачку галет и видавшую виды армейскую флягу в чехле. Ткачев сполоснул стаканы, разлил из фляги спирт и разбавил его минералкой один к двум и, подняв стакан, сказал:

– Ну, дай Бог, не последняя.

Я выпил и, закусив ананасом, хотел было продолжить свою речь, но Ткачев быстро подсунул мне лист и карандаш…

– Вот пиши.

– Что писать?

– Ну как что – твои соображения, то есть как жить дальше. Только воды поменьше, конкретики побольше… и по пунктам: раз, два, три – без всяких там «горизонтов» и «света в конце тоннеля». И ты пиши, – Ткачев также пододвинул Димке лист и карандаш.

– Батя… ну я ж это… мое дело война, это, вон, Алексей у нас «внештатный замполит».

– Да? А про двадцать пять процентов кто мне тут рассказывал?

– Так… я это… просто вспомнилось.

– Вспомнилось ему, – сказал Ткачев, разливая новую порцию «коктейля» по стаканам, – его дело война… а я тут вроде как по своей воле и аж подпрыгиваю от радости!

– Алексеич, ну вот чего ты заводишься?

– Ты еще не видел, как я завожусь!

– Да вот в том-то и дело, что видел, лет шесть наблюдал приступы «всех расстрелять», вот и переживаю.