Читать «Общак» онлайн - страница 32

— Он уже мертв, Марв.

— Да ну? А почему тогда тот аппарат попискивает? А волны на экране? Это ведь жизнь.

— Это электрические импульсы.

Марв закрыл глаза. Темнота была теплой, манящей.

— Разве я не прикладывал сегодня его ладонь к своему лицу? — Он открыл глаза, глядя на сестру. — Я чувствовал ток его крови.

Они оба сидели молча, пока «Американский идол» не сменился очередным рекламным блоком, тогда Дотти откашлялась и раскрыла рот.

— В другой жизни я поеду в Европу, — сказала она.

Марв встретился с нею взглядом и кивнул в знак признательности.

Спустя минуту он тронул рукой ее колено:

— Хочешь еще «Роки-роуд»?

Дотти протянула ему вазочку.

Глава седьмая

Дидс

Когда Эвандро Торресу было пять лет, он застрял на чертовом колесе в парке Парагон на пляже Нантаскет. Родители позволили ему прокатиться одному. До сего дня он не мог понять, о чем они вообще думали, не мог до конца поверить, что работники парка позволили пятилетке самому усесться в кабинку, которая поднималась на сотню футов над землей. Впрочем, в те времена люди не особенно задумывались о безопасности детей: ты просишь папашу пристегнуть тебе ремень, когда он гонит по шоссе девяносто пять миль в час, зажав между коленями большую банку «Шлитца», а он протягивает тебе свой галстук и предлагает поиграть с ним.

В общем, маленький Эвандро был на самом верху, когда колесо застопорило, он сидел под белесым солнцем, лучи которого жалили лицо и голову, словно рой пчел, слева от себя он видел парк, часть Халла и Уэймут за ним. Он даже мог разглядеть некоторые части Куинси. А справа от него расстилался океан — океан, океан, а потом острова Харбор и над ними — небо Бостона. И он понял, что именно так видит мир Бог.

Его стало знобить, когда он осознал, насколько маленькое и хрупкое все вокруг — каждый дом, каждый человек.

Когда колесо наконец-то снова закрутилось, опустив его вниз, все решили, что он плачет, перепугавшись высоты. Сказать по правде, с тех пор он не особенно жаловал высоту, но плакал он не поэтому. Он плакал — причем так долго, что по дороге домой его отец, Гектор, пригрозил вышвырнуть Эвандро на ходу из машины, — потому что понял, что жизнь конечна. Да-да, говорил он одному психиатру, которого навещал после второго понижения в должности, я это осознал — все мы знаем, что жизнь когда-нибудь закончится. Но на самом деле не сознаем этого. Где-то в глубине души надеемся, что сумеем выкрутиться. Нам кажется, что-нибудь произойдет и все изменится: будет сделано какое-нибудь научное открытие, случится второе пришествие, все что угодно — и мы будем жить вечно. Но в пять лет — всего-навсего в пять — он с кристальной ясностью осознал, что он, Эвандро Маноло Торрес, умрет. Возможно, не сегодня. Но когда-нибудь после он все равно умрет.

От этой мысли у него в мозгу затикали часы, а в сердце начал звонить колокол, отбивая каждый час.

Поэтому Эвандро молился. И ходил к мессе. И читал свою Библию. И старался каждый день разговаривать с нашим Спасителем, с Отцом Небесным.

И слишком много пил.