Читать «Anamnesis morbi. История болезни» онлайн - страница 8
Александр Светин
Ленка споткнулась и упала. Настя, выпустив от рывка ее руку, по инерции пробежала несколько шагов, протащив и Серегу.
— Так, стоп! Не пойду никуда, пока не узнаю, в чем дело! — Настина подруга демонстративно уселась на землю, скрестив ноги. — Рассказывай по порядку.
Настя открыла рот, но сказать ничего не успела: из-за сосен бесшумно выплеснулась волна мрака и накрыла Ленку. Всего на мгновение. И тут же схлынула, чуть откатившись и остановив свой стремительный бег.
Ленка осталась сидеть на том же месте, в той же позе… только что-то неуловимо изменилось в ее глазах. Девушка еще несколько мгновений сохраняла прежнее положение, а потом мешком рухнула на прошлогоднюю хвою.
— Ленка! — Сергей, ожив, выдернул руку из Настиных пальцев и бросился к лежащей подруге. — Ленка, что с тобой? — Он тормошил безжизненное тело почти так же, как Настя Лешку всего несколько минут назад. И с тем же результатом: мертвая Ленка молчала и только безразлично мотала головой.
Затаившаяся в паре метров темнота оживилась, почуяв новую добычу. Настя не успела даже окликнуть склонившегося над телом подруги Сергея — мрак окутал и его, лишь на миг скрыв от Настиных глаз. И вновь все повторилось: темнота отступила назад, оставив на земле еще один труп.
Настя закричала, дико, страшно. Она просто стояла и кричала, сквозь слезы глядя, как густая бесформенная тень, перекатившись через тела ее друзей, неспешно, по-хозяйски уверенно подползала к ней. Она кричала, не переводя дыхания, когда чернота коснулась ее израненных ног и, обжигая холодом, поползла вверх по обнаженному телу. Она кричала, выдыхая из легких последний воздух и тогда, когда ледяная волна достигла груди, больно сжав сердце. И лишь когда мрак хлынул в ее разодранный криком рот, наступила тишина.
Часть 1
Барабашки forever
Глава 1
— Пал Палыч!
— М-м-м-м…
— Пал Палыч!
— М-м-м-м… нет меня…
— Пал Палыч, Антониди плохо! Уши синие совсем!
— ……..ь! — пытаясь разлепить глаза, я вскочил с кушетки.
Какой уж тут сон: упомянутого Антониди прошлой ночью реанимировали четыре раза. Дед оказался старой закалки. Из четырех клинических смертей выходил молодцом (то бишь в полном сознании и с грязными реликтовыми русско-греческими ругательствами, послушать которые поначалу сбегались многоопытные в этом отношении дежурные хирурги; потом, правда, надоело: реанимируемый при каждом очередном воскрешении оригинальностью не блистал и весь текст воспроизводил с начала и дословно). И вот теперь — «уши синие». Нехорошо-с!
— Мыли? — поинтересовался я у сестрички Клары, принесшей тревожную весть.
— Что? — хлопнула она ресницами (готов поклясться, хлопок был слышен).
— Уши, спрашиваю, мыли?
Дошло. Хихикнула, развернулась и умчалась в палату. Я мельком взглянул на сладко сопящего Витаминыча, страстно обнимающего во сне стол, и решил, что пока обойдусь без помощи шефа. Кто его знает, что там с ушами…
