Читать «Anamnesis morbi. История болезни» онлайн - страница 183

Опять салон. Уже наполовину опустевший. Даже на две трети. Но много, ох как много еще остается. Так, вот эта девица на очереди. Продолжаем процесс: ремень расстегнуть, подлокотник вверх, упасть на колено, навалить тело на шею, перехватить за руку и за ногу, подняться… Слава богу, хоть эта нормального веса! Видимо, за фигурой следит… вон какая упругая вся!

Тьфу, о чем это я думаю-то?! Бежать надо, Пал Палыч, а не о красотах беспомощных незнакомок задумываться! Ну-ка, к двери. Теперь прыжок вниз… аккуратнее, ногу не подверни! Хорошо, молодец, есть еще порох в ягоди… в пороховницах!

И опять — сорок пять шагов. Петрович навстречу, порожняком:

— Сорок шесть минут! Опаздываем!

Кивнул лишь в ответ. Сам знаю. Говорить поменьше надо, кислород беречь, дыхание не сбивать. С Хрулем хорошо, ему и телепатировать можно:

«Хруль, держишь? Сколько еще у нас времени?»

Пауза. Потом — голос в сознании: тоже с натугой:

«Д-держу пока! Сколько — не знаю. Когда пойму, что больше не могу, скажу. Постараюсь заранее, за минуту».

Правильно, Хранитель. Нам же время нужно будет, чтобы от самолета отбежать. Держи, ушастый, держи время! Чувствую, по голосу слышу, что нелегко тебе… да только помочь ничем не могу, уж извини. Сам еле ноги волоку…

«Волоки, волоки. Поживее давай!» — сварливо отозвался Хруль.

Подслушивает, нахал. Да ладно, потом с ним на эту тему поговорим. А пока — девицу на землю, развернуться — и к самолету.

…Пятидесятая! Упав на колени, я стащил с плеч пожилую матрону и позволил себе пять секунд отдыха. Прошел один час и десять минут. В салоне остаются всего пять или шесть пассажиров. Дети давно эвакуированы. Неужели успеем вытащить всех?!

«Хруль, ты как?»

Длинная пауза. И задыхающийся голос в мозгу:

«P-работайте. Я держу».

Умница. Держи, дорогой, держи. А мы уж не подкачаем.

Сделав напоследок глубокий вдох, я с колена, как на стометровке, стартовал к самолету. Навстречу в кильватерном строю Кларочка с хрупкой девушкой на плечах и Петрович со стюардессой на загривке. Той самой, с грудью.

— В салоне трое остались! — информировала меня Клара и промчалась мимо. Следом, молча сопя, протопал Ванька.

Ворвавшись в салон, я бросился в хвост. И в самом деле, трое. Еще одна стюардесса, небритый, южного вида гражданин и «летающая» старушка. Ее, пожалуй, как самую субтильную, мы оставим Кларочке. А Петровичу — горца. В конце концов, одну стюардессу он уже отнес, надо делиться.

Сказано — сделано. Взгромоздив крепкую девицу на плечи, я побрел к выходу. Спрыгнул вниз и посторонился, пропуская в салон коллег-спасателей. Почти не спеша, прогулочным шагом пошел к куче тел, наваленной в сорока пяти шагах отсюда.

«Павел, все! Еще секунд тридцать… больше не удержу».

Я замер. В салон только что забрались Кларочка с Петровичем! Надо предупредить.

— Клара! Ванька! Вон из самолета!!! — выдыхая остатки воздуха, проорал я.

Крик получился каким-то сдавленным. В скрюченном состоянии особо-то не покричишь. Коллеги явно не услышали. Не особо церемонясь, я швырнул несчастную стюардессу на землю… И оторопел.