Читать «Anamnesis morbi. История болезни» онлайн - страница 18
Александр Светин
— Шутишь… это хорошо, что шутишь. Он любит веселых. Сердце веселого человека закрыто для зла… ты сможешь его достать. Тебе он откроется. Много веков никому не открывался… да и не знал никто… искали многие, да не там. Никто не знал… И теперь не знают… только старый Димас знает, где искать. Но Димас умрет… и знание с ним… А он не должен исчезнуть. Найди его, Палыч… больше некому…
— Да кого его-то?
— Жезл… Жезл Асклепия…
Дед выдохнул последние слова и закатил глаза. Противно запищал монитор, на экране вместо сердечных комплексов появилась беспорядочно пляшущая зеленая линия.
— Фибрилляция! Клара, лидокаин, адреналин, живо! Звони тревогу!
Я от души треснул некстати умершего грека кулаком по грудине, схватил «утюги» дефибриллятора и нажал кнопку зарядки. Завыл звуковой индикатор. Дождавшись прекращения сигнала, я прижал электроды к груди Димаса:
— Отошли! Разряд! — Тело Антониди привычно подпрыгнуло в кровати, подстегиваемое пятикиловольтным импульсом.
Зеленая кривулька на мониторе продолжала свою пляску. В палату, что-то дожевывая, влетел Петрович. С ходу оценив обстановку, он коршуном бросился на грудь страдальца и принялся массировать сердце. Подоспевшая Клара впрыснула в подключичку лидокаин. Вновь завыл звуковой индикатор и тут же замолк.
— Отошли!
Петрович поспешно отпрыгнул от реанимируемого тела и за хлястик уволок за собой Клару.
— Разряд!
Полумертвый грек вновь подпрыгнул. Три пары глаз уставились на монитор. «Пляска смерти» продолжалась. Петрович, не переставая жевать, вновь захрустел трековыми ребрами, делая массаж сердца. Заряжая дефибриллятор в третий раз, я некстати вспомнил о просьбе Антониди не реанимировать его больше. Вой зарядника прервался:
— Отошли! Разряд!
— Есть ритм! — Петрович дожевал наконец-то еду. — И даже синусовый!
На мониторе и в самом деле неуверенно побежали долгожданные зубцы. Я положил на место «утюги» и поискал на запястье грека пульс. Тот нашелся сразу: судя по наполнению, с давлением у нашего долгожителя тоже все было в порядке.
— Сто тридцать на восемьдесят! — подтвердила мои догадки Клара.
— Отключай допамин, ставь двести лидокаина капельно, потом — поляризующую. И кислород, само собой. Похороны пациента откладываются на неопределенный срок. Простые русские доктора в неравной борьбе победили старуху смерть…
Петрович пропел:
И добавил:
— Не дали доесть, злыдни! Ну ничего, ничего нет святого… Никакой заботы о здоровье подрастающего поколения!
— Твое поколение, Петрович, не только подросло… у него уже вторичные половые признаки появились, а также либидо и поллюции. Практически затянувшийся пубертат… поздний, — задумчиво пробормотал я, изучая грековы зрачки.
— В тебе, Палыч, говорит зависть старого чахлого дистрофика к молодому здоровому, полному сил и любимому женщинами организму. Клара, подтверди: этот организм любим женщинами? — Петрович ткнул себя пальцем куда-то в пупок. Видимо, там и находился центр молодого организма.
