Читать «Индивидуальная беседа» онлайн - страница 7
Юрий Тешкин
— Колька, коры на шалаш организуй!
— Топор давай!
— Колька, а ну к столу — уха стынет!
— А где моя большая ложка?..
Учился он теперь еле-еле. Коловороты, жаканы, японская леска, сеть-паутинка и особые серебристые блесны на щуку. Все это обнаруживалось время от времени и с руганью выбрасывалось матерью на помойку. Взрослые Колькины друзья не нравились родителям. А браконьеры (это слово произносилось тише, чем остальные) даже пугали их. Но их родительское чувство было как бы теоретическим. А практически — отец, которого перевели сюда с крупным повышением, пропадал на металлургическом комбинате день и ночь, чтобы оправдать это повышение. И только грозился, что как-нибудь доберется до Кольки, задаст ему. Мать ругала на всех перекрестках школу, Кольку, бродяг, сманивших его в тайгу. Но ругала потому, что так принято было ругать в данном случае всех подряд — и не больше. На самом же деле еще два года тому назад, отправляя сына к бабушке, она впервые заметила в нем — в его глазах, в выражении губ, в скособочившемся, готовом заранее к сопротивлению плече — нечто чужое и непреклонное. Преодолеть это она не могла, может быть, не умела. И еще тогда в ней поселилось чувство безвозвратности, словно бы она отправляла сына не на лето, а на гораздо больший срок…
— А вот и первая кража! — почти с удовольствием отметил воспитатель и стал делать из листа бумаги закладку, чтобы выделить эту страницу…
На озере Пагель Колька наткнулся на случайную компанию подвыпивших рыбаков: они выбрались на выходной в тайгу. Колька пристал к ним, освоился. Глядь — уже и тут «свой человек».
— Пацан во-о! Что надо.
— Правильно, что ему в городе с бабами сидеть.
— Перед ухой положено.
— По рюмочке.
— С устатку.
— Молодец, ай да Колька!
— Мужик!
— Рыбак!
— Какой рыбак без сетки?!
— А вот туристы в протоке сетку бросили. Снимай — и будешь с сеткой.
— Слабо!
— Сам ты — слабо!
— А я говорю — слабо!
— Была бы охота.
— Нет, правда, валяй, Колька, чего там. Они все отправились водопад фотографировать на память. Не страшно.
— А я и не боюсь, чего бояться-то.
— Ну, вот и правильно, малый! Нечего им здесь нашу рыбу ловить.
И вот он плывет, подгоняемый десятком глаз, на плотике к поплавкам чужой сетки. По озеру. Открыт со всех сторон. Солнце, тишина. Ни к чему такой день. Он выбирает чужую сетку. Скорей, скорей! Не зацепилась бы! А руки трясутся, а сердце чуть не выскочит! Вдруг голоса. Тревога. Вернулись? Скорей назад, скорей, скорей! Спасательный берег. Петлять, уходить с мокрой ношей на спине, как зверь по сухостою…
— Ну, пацан, дает! А ты говорил…
— Ого! Капроновая. Продай!
— На, выкуси!
Сам не ожидал, что вырвется такое. А сразу стало легче, словно подрос Колька на пять сантиметров. Одобрительно хохочет случайная компания подвыпивших рыбаков.
— Ты бы рассказал мне, Коля, про тайгу. Какая она?
— …
— Ну, а у геологов что делаешь? Вот мать в заявлении пишет: второе лето к ним сбегаешь, школу бросил.
Колька втянул голову в плечи и, как показалось воспитателю, одновременно и уменьшился, и колючки выпустил.
Однажды в непогоду он забрел к геологам. Обсушился, обогрелся. А наутро ему не захотелось уходить. Остался еще на день-другой. Да так и прижился. То по хозяйству поможет, то рыбки на уху принесет. Здесь тоже были и сети, и ружья, и даже пятизарядный карабин. Были и собаки, и лодки — все, во что он был влюблен. Но были еще и книги. И Колька, словно спохватившись, запоем стал читать.