Читать «Зеркало ислама» онлайн - страница 76

Здесь, правда, у аль-Газали просматривается некоторая непоследовательность или, скорее, эволюция взглядов. В более раннем трактате «Воскрешение наук о вере» он трактует цельнообразный знак как возникающий в воображении человека во время сна, когда воображение {хаяль} свободно от воздействия на него чувственных данных (снят покров, изолирующий воображение от Хранимой Скрижали). И тогда получается так, что некие воздействия поступают от (из) Зеркала Хранимой Скрижали в сердц е-Зеркало, а уже воображение преобразовывает [Аль-Газали в рассматриваемом отрывке употребляет не слово преобразовывает, а иное – ябтадир, что означает быстро с ним (тем, что поступает в сердце) что-то делает. Поэтому речь может идти и о замене воздействий цельнообразным знаком.] эти воздействия в цельнообразный знак, который в чем-то аналогичен {юхаки} тому, что поступило в сердце-Зеркало¹⁵⁹. Аль-Газали об этом не говорит в данном отрывке, но надо полагать, что либо эти цельнообразные знаки – заменители как-то извлекаются из хранилища цельнообразных знаков – памяти, и тогда человек видит во сне кувшины, кои означают женщин, или печать, которая означает запрет, и т. п. [В ходу было множество сонников, которые перечисляли знаки сновидений и соответствия между ними и вещами и событиями (прошлыми и будущими) реальной жизни.] Либо воображение действительно представляет собой некий преобразователь необразных сигналов в цельнообразные знаки.

Однако это, с одной стороны, делало бы ненужным Хранимую Скрижаль как Зеркало, или, иными словами, она не нуждалась бы в свойстве зеркальности (т. е. способности содержать в себе цельнообразные знаки). А с другой стороны, воображению приписывалась бы самостоятельность в продуцировании цельнообразных знаков. И это можно было бы принять кому-то другому, но не аш‘ариту, помнящему о том, что не воображение воображает, а Бог вкладывает в воображение некие воображения.

Но и это еще не все. Удовлетворительного спекулятивного решения требовал реальный опыт видения во сне Бога, Божественных вещей (Рая и Ада, ангелов и т. п.), а также Пророка Мухаммада после его смерти – при том, что, разумеется, никто из современников аль-Газали их не видел до этого в дольней, тварной жизни. Вся острота этой проблемы для такого мыслителя, как аль-Газали, станет понятна, если мы поймем, что Бога человеку видеть невозможно. Ведь это предполагало бы существование у Бога свойств, доступных человеческому восприятию, например формы, местоположения и т. п., т. е. свойств тварных, что абсолютно исключено. Однако есть хадис Пророка, в котором Мухаммад говорит: «Я увидел моего Господа в лучшем образе (облике, форме) {Ра’айту ал-Лах^а фи ахсан^и сурат^ин}»¹⁶⁰. И еще – существовали многочисленные свидетельства, имевшие статус сообщений, переданных людьми, достойными доверия по независимым одних от других цепочкам {мутаватир}, из которых следовало, что люди видели Бога во сне.

В качестве одного из таких сообщений аль-Газали приводит рассказ эпонима ханбализма Ахмада Ибн-Ханбаля¹⁶¹. Но богохульственным абсурдом было бы предположить, что в этом случае Ибн-Ханбаль видел нечто, что ему подсунуло его человеческое, тварное воображение, а не что-то, что было от Самого Бога.