Читать «Гробница на Пер-Лашез» онлайн - страница 7

Бедняга, его азиатская голова не в состоянии понять, какими путями движутся мысли истинного исследователя.

Я пополнел.

Очевидно, это забавно. Неохотно себе в этом признаюсь, но не хочу себя обманывать. Я начал полнеть. Мой изголодавшийся организм поглощает еду в таком темпе, что брюхо всегда набито.

Ранее обнаружил, что мои необычайно худые руки, настоящее переплетение сухожилий и жил, изменились. Между сухожилия уж нет углублений, жилы окружает жирок, пальцы округлились. Ноги теперь плотнее заполняют штанины. Острые колени, когда сажусь, напоминают крышу Дома инвалидов. Когда я прогуливаюсь, то ощущаю неведомую мне доселе тяжесть тела.

Сегодня я опять убедился, что прибавил в весе. Пока корпел над своим трудом, начисто позабыл о Божьем мире. На середине предложения что-то заставило меня отложить перо, и мне захотелось выглянуть наружу. Увидеть частичку голубого неба.

Величественно, хотя и с ощущением необычайной легкости, парит в воздухе желтый липовый лист. Еще очень рано. Могилы обтягивают паутинки бабьего лета, и на многих сверкают бриллиантами капельки росы.

И захотелось мне увидеть в этом чистом холодном свете творение Бартоломе, мраморную фигуру, идущую от блеска жизни к сумеркам смерти. Хочу упоения счастьем от общения с высоким искусством.

Встаю, подхожу к выходу, изгибаюсь, пытаясь увидеть памятник. Но не могу его увидеть. Мое пополневшее тело заполняет весь проем, застряло и торчит в нем как в ловушке. Только приложив усилия, я сумел выбраться обратно в гробницу.

После этого сделал забавный вывод — я узник. Я, худой как жертва голодания, являюсь узником собственного брюха. Чрезмерная прожорливость лишила меня наслаждения общения с прекрасным.

Ничего удивительного. Ем как лесоруб, а движения у меня никакого. Это нужно менять. С сегодняшнего дня ограничиваю себя в еде и буду ежедневно полчаса бегать вокруг стола. Что же такое будет, если по окончании обусловленного срока не смогу выйти из гробницы со своими 200 тысячами франков? Мне нужно быть сдержанным.

О, трагикомедия обжорства! Куда подевались мои возвышенные намерения? Я допускаю, что пустили коренья в мою душу, срослись с моей волей, стали частью моей веры в себя и в начатое дело.

Увидел Ивана, приближающегося с тележкой, и убедился, что моя решимость сильна.

Передо мной появился салатник, полный божественной солянки. В серебряном подносе увидел отражение своего округлевшего лица и припомнил принятое решение.

— Нет, — сказал я, отодвигая салатницу. — Сегодня выпью кружку бульона и съем булку.

Иван смерил меня взглядом. Думаю, пытался понять, что со мной. Он молча убрал солянку и поставил на стол кружку. В этот момент запах бульона атаковал мое обоняние с такой силой, что все постановления стали трещать по швам. Когда глотнул бульон, голод усилился неимоверно. Желудок требовал пищи, будто бы я уже голодал недели две. Кишки играли марш. И я отбросил все обязательства.