Читать «Щегол» онлайн - страница 509

– “Я гуляла с зомби”. Вэла Льютона.

– Точняк. Он самый. Садись. Трава тут забористая, даже если регулярно куришь, надо было тебе сказать…

– Не курил я никакой травы.

– …потому что, говорю тебе, когда я сюда впервые приехал, лет двадцать мне, может, было, я дул тогда каждый день, думал, мне все нипочем и… господи ты боже мой. Сам виноват. Повыпендриваться решил в кофе-шопе. “Дай-ка мне чего посильнее”. Ну тот мужик мне и дал. Три раза затянулся – и все, ноги не держат! Стоять не могу! Такое ощущение, что я вообще ходить разучился! Перед глазами все сжимается, ни один мускул не контролирую. Вообще от реальности отключился!

Он подвел меня к кровати, уселся рядом со мной, приобнял за плечи.

– Ну и короче, ты меня знаешь, но такого – никогда не было! Сердце стучит, я как будто бегу, бегу, а при этом сижу ведь, вообще не двигаюсь – не понимаю, где нахожусь, темно – ужас! Я один-одинешенек, раскис немножко, ну там – мысленно говорю с Богом: “Что я такого сделал?”, “За что мне это?” Как оттуда ушел – не помню? Кошмарный сон, да и только. И это, ты подумай, всего лишь трава. Трава-а! Выхожу на улицу, ноги как кисель, хватаюсь за стойку для велосипедов на площади Дам. Все казалось, машины на тротуар заедут и меня все передавят. Наконец добрался кое-как до дома своей девчонки на Йордаане и долго-предолго лежал в ванне без воды. Так что… – Он с подозрением посмотрел на мою заляпанную кофе рубашку.

– Не курил я ничего.

– Знаю, знаю, ты уже говорил! Просто историю рассказываю. Думал, тебе интересно будет. Ничего, в общем, страшного, – сказал он. – Проехали. – Наступившая тишина, казалось, будет тянуться вечно. – Забыл сказать… забыл сказать, – он налил мне минералки, – после того раза, короче. Когда я бродил по Даму? Мне еще три дня потом плохо было. Подружка мне говорит: “Давай, Борис, выйдем, погуляем, хватит лежать, так все выходные пролежишь”. Ну и я наблевал в музее Ван Гога. Чисто-культурно.

Холодная вода хлестнула по больному горлу, по коже пошли мурашки, накатилось нутряное, телесное воспоминание из детства: жгучее солнце над пустыней, жгучее послеобеденное похмелье, в выстуженной кондиционером комнате зуб на зуб не попадает. Нас с Борисом тошнит так, что все время тянет блевать, и от этого нам так смешно, что блевать тянет еще сильнее. В горле стоят засохшие крекеры, которые мы едим у меня в комнате.

– А кстати, – Борис искоса поглядел на меня, – может, ты подхватил что-то? Если б не Рождество, я б сбегал, купил тебе что-нибудь от живота. Ну-ка, давай!

Он наложил еды на тарелку, сунул ее мне. Вытащил бутылку шампанского из ведерка со льдом, вылил остатки в мой недопитый стакан с апельсиновым соком (который, сам он, кстати, и не допил).

– Вот так, – он поднял бокал с шампанским. – С Рождеством тебя! Долгих нам с тобой лет жизни! Христос родился, славьте Его! Таа-ак. – Он выпил шампанское залпом, пододвинул тележку к себе поближе и принялся накладывать себе еды в керамическую миску из-под хлеба. – Прости, я понимаю, что ты хочешь обо всем узнать, но я такой голодный, что сначала все-таки поем.