Читать «Литература и театр в Англии до Шекспира» онлайн - страница 43

По некоторым намекам в шекспировских пьесах можно заключить, что игра прежних актеров делала из трагедии напыщенную декламацию, а из комедии – один шутовский фарс. «Я видел – говорит Гамлет – актеров, и еще очень хваленых, у которых ни в голосе, ни в движениях не было ничего не только христианского или языческого, но даже человеческого: они только бесновались и орали на сцене». В «Троиле и Крессиде» описываеть Шекспир игру трагического героя, которого все искусство заключается в согнутых коленях, стучаньи ногами об пол и диких криках, «которые, если бы даже исходили из пасти рыкающего Тифона, все оставались бы одними напыщенными фразами». Впрочем, что́ впоследствии так оскорбляло тонкое чувство Шекспира и Гамлета, то прежде очень нравилось публике, восхищавшейся «Титом Андроником» и кровавыми трагедиями Марло, Кида и Четля. О комических актерах, предшествовавших Шекспиру, мы можем составить себе понятие по тем известиям, которые дошли до нас о личности и игре знаменитого комика Тарльтона, о котором мы уже упоминали. Шекспир мог его еще видеть в Лондоне: он умер в 1588 году. Бывши сначала свинопасом или водовозом – в этом известия о нем разноречат – взят он был за свой удивительный юмор ко двору, и почти в то же время вступил на сцену. Едва ли во всей Англии был тогда человек популярнее его. Он был вместе шут народный, придворный и театральный. «При дворе – пишут современники – говаривал он Елизавете больше правды, чем все её капелланы, а вылечивал ее от меланхолии лучше всех её докторов». На сцене был он совершенно тот же, как в обыкновенной жизни. Маленький, безобразный, несколько косой, со сплюснутым носом, заставлял он публику помирать со смеху, даже когда ничего не говорил, просто выставляя на сцену одно лицо свое; слова, которые проходили у других незамеченными, сказанные им, заставляли смеяться до упаду. Надобно прибавить, что тогда шуты держали себя на сцене, в пьесах точно так же, как в домах: все равно – при дворе ли, на улице ли, на сцене ли, они играли одну и ту же постоянную роль, которая никогда не изменялась. В пьесах они никогда не сходили со сцены, при всяком случае импровизировали свои шутки и фарсы, разговаривали между собою и с публикою, спорили, всячески дурачились, и в этом-то роде Тарльтон был неподражаем. После смерти его вошел в славу Виллиам Кемп, ученик его; он играл в шекспировской труппе, но отошел от неё около того времени, как написан был «Гамлет», и, может-быть, даже к нему относятся эти слова в «Гамлете» (дейст. 3, сц. 2): «пусть играющие роли шутов говорят только то, что написано у них в роли; бывают между ними такие, которые, чтобы заставить смеяться толпу глупцов, хохочут сами в то время, когда зрителям должно вникнуть в важный момент пьесы: это пóшло и показывает только жалкое честолюбие шута». Достоверно известно, что при Шекспире это беспрестанное шутовство дураков на сцене было почти оставлено.