Читать «Бабки царя Соломона» онлайн - страница 17

Макар улыбнулся. Затем признался:

— А вот в подростковом возрасте я с Нимой часто ругался. Отец занимался бизнесом, мать была фотохудожником, очень популярным, ей постоянно заказывали картины, поэтому я практически не видел родителей, их заменила Нима. В четырнадцать лет хочется самостоятельности, а ее няня мне не давала. Я бунтовал ужасно, делал массу глупостей, в основном из желания поспорить с Нимой. Велит она прийти домой в девять — назло вернусь под утро. Приказала не курить — тут же сигареты купил. Один раз даже укатил в Питер с какими-то странными парнями, ночевал в притоне. Родители о моих подвигах не знали, так как Нима похождения подопечного скрывала. Порой няня хваталась за ремень, я от нее удирал, обзывал по-всякому, злился, что она каждую неделю в школу таскается, с учителями беседует. Репетиторов мне по ее указке наняли. Сейчас-то я понимаю: ангельское терпение надо было иметь, чтобы меня до ума довести. Я очень рад, что вырос и успел сказать Ниме, как люблю ее, как ей благодарен. В последнее время баловал старушку, покупал ей конфеты, пирожные. После смерти дяди и Лидии у Нимы депрессия началась, я стал возить ее в свой спа-салон на всякие процедуры, ей нравилось.

— Ваш отец хорошо относился к Нине? — задал следующий вопрос Борцов.

Макар кашлянул.

— Да, считал ее членом семьи.

— Он переживал, когда домработница умерла? — не успокоился эксперт.

Гришкин удивился.

— Конечно.

— Очень? — продолжал Глеб Валерьянович. — Может, напился на поминках, не разрешил после похорон выбросить вещи покойной, заказал нелепо дорогое надгробие, ездил постоянно на кладбище с цветами, в разговорах часто вспоминал старушку, смотрел семейные фото с ней…

Макар усмехнулся.

— Нет, ничего подобного не было. Но вы не знаете моего отца. Когда скончалась моя мать, он тоже ничего такого не делал, это не в его характере.

— То есть кончина Нины не разбила сердце Захара Назаровича? — уточнил Борцов.

Макар хмыкнул.

— Естественно, отец расстроился, оплатил похороны и памятник, но особенно не горевал. Ни на девять дней после ее смерти, ни на сороковинах он за столом не сидел — дела не позволили.

— Зачем же преступник убил няню? — пожал плечами Роберт. — Она для вашего отца не очень значимый человек. Ему следовало заразить Елену.

— Она заболела, — напомнил Гришкин-младший.

— Верно, но спустя некоторое время после кончины верной горничной, — заметил Роберт. — Логичнее было лишить жизни любимую супругу. Потеряв ее, ваш отец впал бы в депрессию…

— Нет, — поморщившись, перебил компьютерщика Макар, — отец не из тех, кто рыдает в углу. Его первая реакция на все неприятности — гнев, ярость, крик. Потом он успокоится и начнет мстить тому, кто пытался его обидеть. Захар Назарович любит повторять: «Нас бьют, а мы не плачем, подскочим и в лоб зафигачим». Он никогда не сдается.

Лиза оперлась локтями о стол.

— Неужели Марков не знает характера конкурента?

Наш гость побарабанил пальцами по столу.

— Когда-то они были лучшими друзьями, вместе открыли в конце восьмидесятых ларек со всякой лабудой. И если быть честным, то идея фирмы «Чудеса техники» принадлежит Геннадию. До начала девяностых палатка с шоколадками-пивом-чипсами давала доход, но потом лавок с подобным ассортиментом стало чересчур много, покупателей у отца с компаньоном становилось все меньше. В девяносто первом Геннадий поехал в Германию, хотел купить подержанную иномарку и пригнать ее в Москву. Но назад вернулся без колес, припер ящики с невиданным товаром. В частности, там были кружки, которые, едва их наполнишь горячей водой, начинали петь, и очень забавные часы. Из них вылетала кукушка, но произносила не привычное «ку-ку», а декламировала таблицу умножения, например, в семнадцать часов — на пять, в двадцать один — на девять. В одиннадцать птичка горько плакала, в двенадцать исполняла гимн США.