Читать «Несчастные сироты» онлайн - страница 2
Андрей Тимофеевич Болотов
Явление 3
Дмитрий
Э! Сколько у него дров-то нарублено! Порубиться было и мне на досуге.
Явление 4
Ахти, куда это я забрела!
Явление 5
Серафима . Ты здесь, Мариамна! Но что ж ты одна, а где другие девки?
Мариамна . Они поотстали, сударыня, неподалеку. Им попались грибы, и они брать их стали, а я, приметя, что вы находитесь в задумчивости, пошла за вами. Серафима. Спасибо, Маримнушка, что хоть ты меня в моей горести не оставляешь.
Мариамна . Ах! сударыня! Мне долг сие велит: я была бы неблагоусерднейшая тварь, если бы сего не делала: печаль и сокрушение ваше мне равно чувствительны. Я не могу покойна быть, видя вас в такой горести.
Серафима . Ах что же делать, Мариамна, когда я так несчастна.
Мариамна . Вот! Вы уже опять за слезы. Что в том хорошего? Долго ли этому быть?! Вы глаза, сударыня, все выплачете.
Серафима . О, Мариамна! Разве не знаешь ты всех моих напастей? Можно ли мне не плакать, когда со всяким почти днем новые причины к слезам по милости моего дядюшки получаю?
Мариамна . Но что вы слезами своими сделаете? Поможете ли себе хоть на волос?
Серафима . Знаю, что не помогу, но что делать, когда сердце не может вытерпеть. Грусть переломила меня: совсем, и я глаз не осушаю с самого того времени, как побывал у нас намняшняй гость. Чай самая нелегкая его к нам приносила.
Мариамна . Но что ж такое, сударыня, он сделал?
Серафима . Ах! Мариамна! Ты нового моего горя совсем еще не знаешь, ты на это время отлучалась, и это без тебя было. Что он сделал? – спрашиваешь ты, а вот только то, что прибавил напасть к напасти и слезы к слезам. До сего времени хоть та была мне отрада, что я ласкалась надеждою, что авось-либо когда-нибудь избавлюсь я из сих варварских рук и из сего проклятого дома, а ныне до того доходит, что лишаюсь и сей последней отрады, не могу льститься и тою надеждою. Словом, Мариамна, погибла я навек, ежели это сделается.
Мариамна . Да что такое, сударыня? Пожалуйте мне скажите. Удостойте меня этой поверенности. Вы знаете, что мне ваше благополучие дорого и что я вам от всего моего сердца всякого добра желаю.
Серафима . Так, Мариамна, это я давно знаю, и до сего времени усердием твоим ко мне всегда была довольна, и могу сказать, что за то и сама тебя, как сестру родную, любила. Но ах! Я слыхала, что все в свете переменяется: так боюсь, чтоб не сделалось того когда-нибудь и с тобою.
Мариамна . Со мною! И! сударыня! С чего это вы взяли? Да чему такому со мною сделаться и как мне перемениться?
Серафима . На свете бывает всякая всячина. Сегодня мы таковы, а завтра совсем инаковы быть можем… Так неравно, не переменилось бы и твое ко мне сердце.
Мариамна . И! Что вы, сударыня! уж бы мне вас перестать любить и почитать. Сохрани меня от того. Боже! Разве я с ума сойду и сама себя позабуду. Нет, нет, матушка, не думайте этого никогда обо мне! Но помилуйте! Что вам это вздумалось, уже не насказал ли вам кто чего-нибудь на меня. Домок у нас изрядны! Не имеете ли вы на меня уже какого подозрения.
Серафима . Нет, Мариамнушка, а мне так что-то, пришло в голову, чтоб не вздумала и ты сообщиться когда с моими гонителями и быть заодно с дядюшкою.
Мариамна . Мне! Мне! Чтоб от вас отстать и быть заодно с дядюшкою! С этим подлинно злосердовым и не человеком, а зверем? И! Что вы, сударыня, затеяли? Разрази меня, Бог, ежели только подумаю о том.
Серафима . Хорошо, Мариамна, так я тебе все расскажу.
Мариамна . Пожалуйте, матушка, ничего не опасайтесь.
Серафима . Ты знаешь, Мариамна, что по сие время почитал дядюшка меня своею племянницею и роднёю, а ныне выходит, что я ему чужая и так далеко родня, что сыну его на мне жениться можно. Намняшний гость считал как-то родню, растолковывал сие дядюшке и его в том уверил, а он-то и взял в голову.
Мариамна . Что вы говорите, сударыня! Ах! Боже мой! И он вправду хочет женить сынка-то своего на вас?
Серафима . Конечно, и это более нежели справедливо. Дни за два запершись в кабинете, рассуждал он сперва один сам с собою, а потом с сынком своим, и мне удалось нечаянно подслушать все навсе. И о! Мариамна? Чего я тут не слыхала! Сердце у меня замирает, как о том вспомню. Тут-то узнала я прамо моего дядюшку и каких он об нас мыслей. Словом, не мы ему дороги, а наши деревни, они прельщают его до бесконечности: ему их-то прибрать к рукам хочется.
Мариамна . И! проклятой, да разве нам всем навеки погибнуть?
Серафима . Суди сама, Мариамна, и подумай! Куда мы годимся, если это сделается; ты знаешь моего мнимого братца Митрофана. Ну как мне с едаким повесою и уродом жить? По всему видно уже и теперь, что он нравом не лучше будет своего дядюшки.
Мариамна . Еще хуже, сударыня. Вы еще не так его хорошо знаете, как я, и не все его проказы и шалости ведаете. Господи! Да разве людей на свете не будет, чтоб этакому скареду владеть вами. Пропади он скверный! Мне вспоминать о том не хочется. От него-то более и беды горят в доме. Но что ж! Дурак-то на то и соглашается?
Серафима . Бог его знает, что у него на уме! Что-то он проворчал, но я не могла хорошенько вслушаться. Но как-то не соглашаться? Недаром было мне уже о том от дядюшки и предложение.
Мариамна . Ш… ш… идет Ерошка сюда, сударыня, молчите для Бога или поотойдите на часок от меня. Вы ведаете, что он любимец сынка вашего дядюшки Митрофана. Не подослан ли он подсматривать за нами.
Серафима . Хорошо, я отойду и схоронюсь за кусты.