Читать «Исследования по истории местного управления при Петре Великом» онлайн - страница 65

Приезжавшие с переписными книгами в 1718 году в Петербург ландраты, отдав книги и явившись на смотр, отпускались обратно в свои доли. Приезжавшие позже, в 1719 и 1720 годах, получали из Петербурга уже иные назначения, так как в это время произошла реформа областных учреждений и ландратура была отменена. Но, возвращаясь в свою долю на то короткое время, которое оставалось до этой отмены, ландрат не имел возможности всецело посвятить себя текущим делам областного управления. Едва успел он окончить и сдать одну перепись, как приходилось приняться за другую. Ландратская подворная перепись оказалась ненужной для податных целей, ради которых переписи и предпринимались, и сохранила за собою лишь простое значение статистического материала, необходимого для различных расчетов при предпринятой областной реформе. Вот почему правительство и продолжало настаивать на ее окончании и торопило с нею ландратов. Собственно, для фискальных целей предпринята была в 1719 году новая поголовная перепись, по которой предполагалось собирать новую подушную подать. Возвратившись в долю, ландрат и должен был приступить к приему «поголовных сказок», т. е. к производству новой переписи. Пошла опять та же история. Губернаторы рассылали об этой переписи во все доли к ландратам указы «с великим подкреплением и страхом», грозя жестокими взысканиями преслушникам указа. Ландраты опять оказывались неисправны и не только не оканчивали в срок новой переписи, но даже и не отвечали о получении губернаторских указов, так что приходилось прибегать для их понуждения к военной силе. В доли рассылались офицеры и унтер-офицеры гарнизона, которые и должны были торопить ландратов в переписном деле [193] .

Итак, перепись населения, начавшись одновременно с учреждением долей, тянулась все время, пока долями правили ландраты. Понятно, как это чрезвычайное поручение, ранее, в XVI и XVII столетиях, исполнявшееся особыми переписчиками, рассылаемыми из столицы, а теперь возложенное на областную администрацию, должно было мешать правильному ходу областного управления, как, в свою очередь, обязанности ландрата мешали правильному и скорому ходу переписи, затягивая ее на такое продолжительное время. Ландрат, отвлекаясь от своих прямых обязанностей областного правителя и судьи, обращался в «писца», принужденного разъезжать по доле и заниматься сбором сказок, проверкой их на месте, изготовлением переписной книги и разработкой полученных статистических данных для составления разного рода «табелей и перечневых выписок», требовавшихся правительством. Комиссар, помощник ландрата, также бывал отвлекаем переписью ради ускорения работы, и, благодаря этому, текущие дела областного управления шли кое-как, а судебные разбирательства не могли не тянуться годами. Вот почему и происходили случаи вроде таких, что симбирский ландрат А. Колычев, спрошенный в 1718 году в Сенате о доходах и расходах своей доли за предыдущий год, простодушно отвечал, что он «о том не сведом, понеже с начала 1717 г. генваря по 1 число сего 718 г. был он в доле своей у переписного дела». Точно так же ландрат староосколь-ской доли Чириков заявил, что он, будучи в своей доле у переписного дела, сам казенными сборами не заведовал, предоставив их комиссару [194] . Если ландраты, занятые переписью, отстранялись, таким образом, от казенных «государевых» дел, то легко понять, в каком пренебрежении должны были находиться те дела по областному управлению, в которых на первом плане стоял частный интерес, так называемые «челобитчиковы дела», к которым относилось большинство дел судебных. В особенности вреден для правильности хода местного управления был вызов ландратов в Петербург для личного представления результатов переписи, заставлявший ландрата проводить значительное количество времени вне пределов доли. При таких отлучках делались совершенно невозможными для ландратов съезды их в губернском центре в конце года, предписанные законом. Наконец, перепись еще более усиливала зависимость ландратов от губернатора. Ответственность за успешный ход переписи лежала на этом последнем. В медленном исполнении переписного дела ландратом губернатор мог видеть то ландратское прегрешение, в случае которого закон позволял ему вмешиваться в управление долей. Вот почему губернаторы, не довольствуясь посылкой к ландратам грозных указов, командировали в доли особых комиссаров в виде офицеров или иногда унтер-офицеров гарнизона, которые должны были производить давление на ландрата, торопить его, а иногда вести под арестом в губернскую канцелярию для отправки в Петербург в цепях. Все это очень мало могло способствовать приобретению ландратом качеств самостоятельного областного правителя, каким предполагал его указ 28 января 1715 года, и ландрат, в конце концов, стал не более как вполне подчиненным губернатору второстепенным исполнительным агентом в областном подразделении губернии, каким была доля.