Читать «Миллениум-мифы (сборник)» онлайн - страница 111
Николай Л. Векшин
* * *
Тебя я тыкну носом, не мурлыча,
И ложку дёгтя честно предложу.
Не хочешь кушать? Это неприлично.
И я с обидой дальше ухожу.
* * *
Кружилась балериночка,
Блистала много лет.
А жаль, что не попала
Она в кордебалет!
* * *
Ты меня разлюбил, разлюбил,
Ведь я слишком любила тетрадь.
Ты ушел и меня позабыл.
Зато есть мне, о чём написать.
* * *
Стану я фиолетовой рыбкой,
Чтоб нырять с гребешком в водный мир.
Кто рождён очень гибкой, с улыбкой,
Тот услышит там музыку лир.
* * *
Эта лето, сонно обнаженное,
Бархатом стучит мне по окну.
Где ж средь комаров моя хорошая?!
Аж свербит в груди или в носу.
* * *
Седой кукловод притомился, устал
И нити обрезал совсем.
Так мы ж на свободе теперь! красота!
И ждёт нас успех без помех.
* * *
Откуда мы черпаем вдохновение?
Оттудова, где было невезение.
* * *
Полюбите тишину —
И в себе, и даже в псине!
Не нарушьте тишину —
И в стихе, и во слезине!
* * *
Графоманство безобидно.
Я ведь тоже графоман.
Графоманы – это те же
Пролетарии всех стран!
* * *
Не верь молве. Она всегда преступница!
Я часто ухожу, но – по делам.
И слог мой на Стихире не затупится.
Свободу воронью я не отдам!
* * *
«Вчера под окнами кричала муза.
Чужая муза, не моя…»
Она хотела вроде бы союза…
Но глух был я.
* * *
И так они толкались и толпились,
Что на Стихире оба утопились.
* * *
Тут Ломоносов и Державин
Сказать бы лучше не могли.
Какая ода! Соль земли!
Жаль, здесь Атлант неосязаем.
* * *
Я пишу пародьки. Эпиграммы вредны,
Ибо все поэты пишут худо-бедно…
Я такой весёлый, что не знаю злобы.
Попроси, Илюха, припечатал чтобы…
* * *
Никто не виноват, что он волчонок.
Но если человек живет как волк,
То пусть не воет ночью он спросонок
И не ластится. Зубы-то ведь: «щёлк».
* * *
Ах, не судите Ловеласа!
Он ловит кайф средь милых дам.
Хотя он стар и лыс ужасно,
Зато в страстях не по годам.
* * *
Я помню, ты в цветах валялась,
А я в любви тебя ласкал.
О, золотое время! Да уж.
Ведь мы расстались. Вот финал!
* * *
И шишку в руках эта дева терзает,
Душевный покой растерявши вконец.
Дрожит, как ольха, и ложится на камни.
Весёлое эхо спокойно. Пипец.
* * *
Поэт был крут: друг тюрем, пыток…
Все церкви позакрыл семинарист.
Прошляпил Гитлера политик.
Не воровал. Но был он сталинист.
* * *
И, сползая, не любя,
На пол падаю привычно.
Обнял он меня шутя,
Словно лучик. Как обычно.
* * *
Я – ИНЬ. Ты – ЯНЬ.
Я – дождик. Ты – герань.
* * *
И стих я написала не лукаво.
Велосипед воспет теперь навек!
О как же мне его недоставало!
Ну, улыбнись же, хмурый человек!
* * *
Не верьте ворожбе, гадалкам,
А также жребию судьбы.
Кому же верить в жизни надо?
Себе самой. Другим – увы.
* * *
Посорю еще стихами
Между всхлипами потерь.
Я не хлопну дверью. Сами
Вы закройте за мной дверь.
* * *
Судьба не плачет, не рыдает
И слёз не льёт дождями туч.
Она не хнычет, не икает…
Сей стих трубит, что он могуч.
* * *
Отобрать сосиску надо,
Если кошка ест сосиску.
Даже если муж мерзавец,
Не пинай ногою киску!
* * *
Сам себе я читаю стихи.
Ведь меня тут никто не читает.
Сам себе я у лиры кумир.
Пародист депрессивностью лает.
