Читать «Приключения Тимы и Тёмы» онлайн - страница 10

— Конечно, — согласился Тёма. — Он такой ровный, такой гладкий. Хоть на животе ползи — не обдерёшься.

— Да нет, не потому, что не обдерёшься, а потому, что красивый. Цветной, переливчатый, прямо глаза радуются.

— Глаза радуются? У вас, у людей, глаза умеют радоваться?

— Ну, не глаза… Может, сердце. А может, голова. В общем, весь радуешься, когда красиво.

Тёма задумался.

— Не понимаю я тебя.

Я сделал ещё попытку объяснить ему:

— Ты говоришь: хорошо и красиво то, что нужно, а я говорю: хорошо и красиво то, что просто красиво.

— А разве может быть красиво то, что не нужно?

— Ну… если красиво, значит, оно нужно.

— А зачем такое — ненужное красивое? Зачем цветы, если их не едят?

— А музыка?! Песни? — вспомнил я. — Их ведь тоже не едят.

— Ну вот, ещё и музыка, — развёл руками Тёма и тут же насторожился: — Постой, кто-то сигнал подаёт. Ого! Ну-ка? Ну? Всё. Разбился.

Я изо всех сил вслушивался, но ничего не слышал. Здесь, под землёй, уж если тишина, так тишина, не то что на земле: вечно что-то шумит, гудит, скрежещет, кричит…

— Я ничего не слышал. Звал кто-то?

— У тебя что, родничок не работает? Сигнала не принял?

— Какой родничок?

Я сначала не понял, о чём он говорит, а потом вспомнил, что у маленьких на голове бывает родничок. Мама как-то говорила, что к тому времени, как ребёнок научится говорить слово «камень», родничок полностью зарастает, становится твёрдым как камень, как вся голова. Потрогал свою голову. Конечно, у меня давным-давно заросло.

— У меня не работает. А как он должен работать?

— Обыкновенно. Сигналы принимать. Или передавать. Вот сейчас какой-то растяпа в ущелье свалился. Пока летел, родничок его сигналил, на помощь звал. А как упал, разбился, так и перестал работать.

— Разбился? Надо скорее к нему. Где он?

— Чего теперь к нему… Говорю, разбился.

— У нас роднички не работают, у нас телефон да радио, зато у нас человека не бросают в беде! Может, он жив, а?

— И у нас не бросают, спасают, а тут — кого спасать, если разбился? А где твой телефон да радио?

— Дома. На земле.

— Как же ты их оставил?

— Как… ну как. Это же не родничок. Это… сделанное. Вещи. А откуда ты знаешь, что он разбился?

— Тёмик умирает — и родничок умирает. Значит, телефон или радио можно потерять и от тебя никакого сигнала не будет?

— Не будет.

— Вот оно что! А я ломал голову, почему тебя не спасают. Оказывается, про тебя никто ничего не знает?

— Не знает.

Тёма почесал в затылке.

— Да, не хотел бы я быть человеком. Ладно, оставайся со мной. Моего родничка хватит на нас двоих.

— Нет, мне надо наверх, к ма…

Ни за что не стал бы здесь жить! Самые чужие люди всё равно люди. А тёмики… Бесчувственные они… Деревянные, как корешки какие-нибудь сухие. А родничок — это, конечно, хорошо, это отлично. Вырасту — что-нибудь такое придумаю, чтобы у человека всегда при себе находился, например, малюсенький такой телефон. Такой, чтоб можно было к уху его пристёгивать, как мама свои клипсы пристёгивает, или вроде кольца на палец надевать. Повернёшь кольцо — и разговаривай себе с кем хочешь.

И тут, откуда ни возьмись, под ноги мне выкатился маленький тёмик.