Читать «Хоккей: надежды, разочарования, мечты...» онлайн - страница 117

Конечно же, этому одаренному нападающему вначале было тяжело в новом для него коллективе. Ибо в своем восприятии хоккея он оставался прежним. А ведь обстоятельства изменились. И если раньше, в «Тракторе», он был несомненным лидером команды, игроком, по уровню мастерства значительно превосходящим партнеров, то в ЦСКА, как, впрочем, и в сборной, у него появилось иное окружение. Здесь не требовалось в одиночку идти на штурм бастионов соперника. Здесь его атакам предшествовал «артогонь», который устраивали величайшие мастера атаки Харламов, Петров и Михайлов. Здесь пути к цели прокладывали еще и до его выхода на лед такие форварды, как Жлуктов, Балдерис, Капустин. Иными словами, в ЦСКА и в сборной от Сергея не требовалось то, что, вероятно, он делал в «Тракторе». Другими словами, здесь была иная ситуация. Иные партнеры. Был иной хоккей. И новым, стало быть, стало и место Сергея в команде.

Макарову пришлось утверждаться по-новому. И потому ушло довольно много времени на то, чтобы трансформировалось его понимание игры, характера, сути отношений в команде. Пожалуй, лишь в конце сезона специалисты и зрители обратили внимание на игру Макарова: до этого казалось, что он потеряется, если уже не потерялся в новой для него команде, тем более что его действия оценивались на фоне игры Харламова, Балдериса, Михайлова, Капустина.

Обстановка, результаты игры, наконец, сама жизнь вносят неизбежные коррективы. В нашей команде сам коллектив выправляет хоккеиста, заставляет его выискивать внутренние резервы, давать больше, чем он привык: определяют эту напряженную и увлекательную жизнь те цели и задачи, которые неизменно ставятся перед ЦСКА.

Одна из главных претензий к Макарову — любопытно, что ее высказал и столь непохожий на меня человек, как Анатолий Владимирович Тарасов, — заключалась в том, что Макаров, сам, скорее всего, этого не сознавая, в первое время вел игру так, что глубоко личные устремления, душевная энергия были нацелены не на коллектив, а на самого себя, хотя объективно его игра отвечала, разумеется, интересам коллектива. Но в команде ЦСКА такой внутренний настрой не принят, здесь бережно сохраняется иное отношение к делу. Одна из замечательных традиций ЦСКА заключается в том, что самый выдающийся хоккеист, такой, как Анатолий Фирсов или Валерий Харламов, играет на партнеров, а не на себя и тем самым проявляет свой класс, свое высочайшее мастерство. Личные устремления и интересы лидеров подчинены игре партнеров.

Разумом понять этот принцип можно, но понять и принять его чувствами, в душе нелегко: для этого чаще всего требуется перестройка всей психологии спортсмена. Потому так трудно складывалась в ЦСКА игра всех больших мастеров, пришедших из других команд, — Балдериса, Капустина, Макарова.

И сегодня не стану утверждать, что эта перестройка, поиск себя у Сергея Макарова закончены. Осторожность моя продиктована не боязнью перехвалить талантливого мастера, а тем, что он продолжает меняться, расти. У Макарова, как и у его партнеров по звену — Фетисова и Касатонова, Ларионова и Крутова, — игровой опыт опережает жизненный. Успехи, слава идут впереди их жизненных наблюдений и размышлений.