Читать «Переходы от античности к феодализму» онлайн - страница 170

Но в одной области византийская история была глубоко неспокойной и полной событий – речь идет о ее военных кампаниях. Военные завоевания – или, скорее, отвоевания – оставались лейтмотивом существования Византии с эпохи Юстиниана до эпохи Палеологов. Всеобщие территориальные притязания, как преемницы  Imperium Romanum , оставались неизменным принципом ее внешней политики. [431] В этом отношении поведение византийского государства целиком и полностью определялось его античной матрицей. С самого своего появления в качестве отдельной империи оно пыталось вернуть утраченные земли, которые некогда подчинялись Риму. Но буквальное осуществление этого замысла было лишено всякого смысла, так как с тех пор прошло слишком много времени, и Византия уже не могла рассчитывать на повторение триумфального шествия завоевания и порабощения, которое совершили римские легионы, пройдя с одного конца Средиземноморья в другой – рабовладельческий способ производства давно был превзойден на Западе и постепенно уходил в прошлое на Востоке. Поэтому в военной экспансии Византии не было никакого социального или экономического смысла; она не могла привести к появлению исторически нового порядка. В результате, последовательные волны византийского экспансионизма каждый раз откатывались назад к той имперской базе, с которой они начинались, и заканчивали тем, что омывали и истончали ее. Необъяснимый рок преследовал практически все серьезные попытки «реконкисты». Так, грандиозное возвращение Юстинианом Италии, Северной Африки и Южной Испании в VI веке не только было перечеркнуто ломбардскими и арабскими нашествиями, но в следующем поколении пали также Балканы, Сирия и Египет. Точно так же за впечатляющими успехами «македонских» императоров конца X – начала XI века последовал такой же внезапный и катастрофический крах византийской державы в Анатолии при столкновении с сельджуками. В XII веке повторная экспансия Мануила Комнина, приведшего свои войска в Палестину, Далмацию и Апулию, вновь обернулась катастрофой, когда турецкая конница достигла Эгейского моря, а франки разграбили Константинополь. Даже в последней главе ее существования мы видим ту же модель – возвращение Палеологами Византии в XIII веке привело к оставлению ими Никеи и окончательному ограничению империи небольшой областью Фракии, выплачивавшей дань османам на протяжении столетия до их вступления в Константинополь. Каждый этап экспансии, таким образом, заканчивался более резким сокращением – неизменной расплатой за нее. Именно этот судорожный ритм отличает византийскую историю от истории Рима с его сравнительно плавной кривой возвышения, стабилизации и упадка.