Читать «Жена изменника» онлайн - страница 4

— Господи, женщина, отправляйся домой...

Он ринулся мимо нее в темную пещеру парламента, где бродили возмущенные кучки солдат, чиновников, советников, домохозяек и даже несколько уличных девок. Откуда-то из комнат спикера слышались крики и звон оружия. Над головой Кромвеля закружились обрывки пергамента, как будто даже погода решила возмутиться и в мае вдруг пошел снег. Он проскользнул в уборную, плотно закрыв за собой тяжелую дверь. Упал на колени и почувствовал, что, зацепившись за гвоздь, порвал плащ. Два человека, возможно страж и мятежник, тузя друг друга, стали биться в дверь уборной, но потом с руганью и криками отступили дальше по коридору. Всякие перемены имеют свое звучание, подумал он, и сейчас слышатся звуки распада королевской власти, альянсов и государств. В сотый и даже в тысячный раз за этот день он просил Господа указать ему верный путь, но чувствовал, что его дух не может вознестись над царящими вокруг шумом и хаосом. Было слышно, что кто-то в зале зовет его по имени слабым, отчаявшимся голосом, словно утопающий, который молит кинуть ему веревку.

Кромвель поднялся с колен и положил руку на дверь, приняв подобающий величественный вид. Лицо его сделалось каменным. И когда он наконец вышел из уборной навстречу потоку вооруженных людей, то дал себе зарок: «Миссис Морган, миссис Морган, если у тебя есть силы носить это имя, то у меня достанет сил его не забыть...»

Господи, Тебе ведомо, каково мне придется сегодня. И коли я забуду о Тебе, Ты обо мне не забудь. Вперед, ребята!

Сэр Джейкоб Астли.

Молитва перед битвой при Эджхилле во время

Гражданской войны в Англии

Простого капитана в красном мундире, который понимает, за что сражается, и предан делу, я предпочту тому, кого называют джентльменом и о ком больше нечего сказать.

Оливер Кромвель

Кельтов рубили на куски топорами и мечами, но слепая ярость не покидала их до последнего вздоха.

Павсаний, греческий историк

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Биллерика, Массачусетс, 1673 год

Молодая женщина вышла из повозки и повернулась к вознице, все еще державшему в руках свободно повисшие вожжи. Стоя у окна в большой комнате, Даниэль прекрасно видел ее сквозь щель в ставнях. Выражения ее лица было не разобрать, но он сразу обратил внимание на ее прямую спину. Мужчина в повозке был маленького роста и плотно сбитый, как вяленая хурма. Поля его фетровой шляпы были надвинуты низко, под углом, почти закрывая глаза, и в этом чудилась какая-то мстительность по отношению к женщине. Даниэль виделся с дядюшкой своей жены только однажды на рынке, и они перекинулись лишь несколькими ничего не значащими словами. Но Даниэль хорошо запомнил торжество на лице Эндрю Аллена, когда старик побил его на телячьем аукционе. То, что сейчас Аллен предусмотрительно дает своей дочери последние немногословные наставления, было ясно по тому, как он снабжает свою речь подходящими случаю деревенскими выражениями вроде: «Ну-кась, слушай меня» и «Теперича вот что я тебе скажу». Такие слова старые ворчливые шотландцы все еще употребляют, как кресс-салат в своей бараньей похлебке.