Читать «Капитан полевой артиллерии» онлайн - страница 194

Маша умерла под утро, лицо ее было изуродовано страданием, и Лихунов теперь знал, что девушка погибла, спасая его жизнь, и теперь он был уверен, что сможет уравновесить свою вину перед покойной с ее жертвой лишь своей смертью или чем-нибудь, очень напоминающим ее поступок. Но как он сможет сделать это, Лихунов не знал.

Умерших в Штральзунд-Дэнгольме обычно хоронили без гробов, но в лагере имелся столяр, и Лихунов с помощью Самсоновой, заплатив ему двести марок, получил через день простенький сосновый гроб. Лихунов сам положил в гроб дорогое тело, но на кладбище отнести покойницу помогли ему три военнопленных. Кладбище помещалось в дальней части острова, недалеко от воды, и земля там была каменистая, твердая, поэтому могилу он копал долго. Над ним кружились чайки, оравшие бессмысленными, дикими голосами о чем-то совершенно безразличном людям, живущим по другим законам, живущим на земле, в земле же хоронящим своих покойников. А он все копал и копал. Потом он сдвинул крышку гроба, взглянул в последний раз на преображенное смертью, чужое, холодное лицо, провел рукой по волосам, и только сейчас понял, что остался на земле совсем один. И крик, безумный, дикий, жалкий, вдруг вырвался из его горла, длинный, жуткий и звериный, понесся над чужим пустынным берегом, над кладбищем с покосившимися православными крестами и замер, проглоченный раскрытой пастью серого, пустого моря.

…Лихунов закончил правку своих записок лишь к утру и лишь тогда понял, что сильно натрудил свой глаз. Отложил тетрадь, прислушался. Кто-то лепетал во сне, кто-то стонал, храпели двое или трое. В палате – бывшем классе, в котором занимались будущие правоведы, было почти темно, лишь горел ночник – и то неярко, тускло. Чтение вернуло Лихунова к событиям, мучившим его сознание вопросом: что дальше? То, что жизнь его уже закончилась, он знал прекрасно, он также знал, что посвятит себя работе в Комитете по обмену пленных, его заметки помогут в этом, и его работа явится той песчинкой, которая, возможно, ляжет в фундамент будущего мира. Последнее время он часто смеялся над собой и даже изумлялся, негодовал, как он мог додуматься до той банальной, вздорной мысли, что война сама в себе находит причину для уничтожения! То, с чем сталкивался на войне он сам, зло, которое он видел, не только не обещало в будущем рождения добра, но только порождало зло новое. «Да как же я хотел добиться мира доведением войны до самой страшной точки, дальше которой человек уж не пойдет?» И он горько усмехнулся.

Лихунов поднялся с постели и подошел к окну. Над петроградскими крышами вставала заря. Она заливала все небо багровым потоком, но в этом пламени парили крошечные снежно-белые облака, похожие на несущихся по небу ангелов. Неслись ли они от земли к небу, или от неба к земле, Лихунов понять не мог, но он твердо знал, что белые эти облака, похожие на ангелов, сохранят навсегда свой чистый, непорочный цвет.