Читать «Шел трамвай десятый номер...» онлайн - страница 8
Наталья Поваляева
Красное и белое
– Не может этого быть, – говорит Бабуля, шурша фантиком от мятного леденца.
– Может! – заявляет ей Безработный. – Я сам их видел. Они стояли возле мясной лавки.
– Но это ничего не доказывает, – говорит Бабуля.
– А у нашей, – продолжает Безработный, – в рукаве была бутылка.
– Как? В рукаве?
Безработный усмехается.
– У меня глаз наметанный, меня не проведешь. Французское белое, сухое.
– Почему именно сухое? – ехидно интересуется Бабуля. – А если оно не белое, а красное? И не сухое, а полусладкое?
– Потому, что вторая дама прямо так и сказала: «Больше всего я люблю красное и белое!» Наша ей: «А я, пожалуй, больше белое. Белое сухое. Ах, это французское вино!». Потом они еще поговорили – тут, врать не буду, не слышал. Но та вроде растерялась. Тихо так что-то говорит. И зырк этак, словно бы стыдится. А наша как подскочит – хвать ее под локоть и повела, и повела. Поволокла!
– Куда? – вытаращивает глаза Бабуля.
– К себе, конечно. В свое логово. Наверное, будет прохаживаться перед ней в своих алых занавесках. С этими, как их…
– Темно-синими гиацинтами, – подсказывает Бабуля.
– Вот-вот, с ними.
– Но вы уверены, что она это она? Та самая?
– Никаких сомнений. Такая высокая особа, знаете, крупная кость, с таким властным уверенным лицом, в таком красном платье, с такими большими…
– Ну, как вам не стыдно! – восклицает Бабуля. – Здесь дети!
Школьник, который качал ногой, делая вид, что смотрит в окно, хихикает. Бабуля берет его за плечи и выпрямляет.
– Сколько раз говорить, не сутулься! Горбатым хочешь вырасти?! Инвалидом хочешь остаться?!
И поворачивается опять к Безработному.
– Так что вы говорите, крупная дама с формами?
– О, да! – восклицает тот. – Еще с какими! Когда она стояла, запрокинув голову, заломив руки, у мясной лавки, я сразу понял, кто она такая.
– А она не говорила что-нибудь вроде: «Я застрелюсь?»
– В том-то и дело, что почти! – Безработный радостно потирает руки. – Она сказала, она сказала… постойте, как же она сказала?
– Боже мой! – говорит кто-то за его спиной.
– Да! – Безработный даже подскакивает на месте. – Вот это самое она и сказала. Боже, говорит, мой.
Тут он оборачивается, видит Мадам, которая как раз вошла в вагон, и испуганно хрюкает. Но Мадам не обращает на него никакого внимания. Она садится на свое любимое место у окна и повторяет:
– Боже мой! Ах, Боже мой!
– Что такое? – спрашивает Бабуля.
– Все кончено, – трагически произносит Мадам, запрокинув голову, заломив руки.
От этого ее сумка падает на пол и из нее вываливается все содержимое. – Я утоплюсь, – Мадам ползает по полу. – Нет, застрелюсь. Нет. Я… я…
Тут она находит кусочек шоколада, о котором совсем забыла, и быстро разворачивает фольгу.
– Я еще не решила, – с полным ртом говорит она.
Фотограф – а он только что вошел в вагон и едва не упал, наткнувшись на ползающую Мадам, поднимает что-то с пола и подает ей.
– Хам! – взвизгивает та и колотит его по ногам зонтиком.
Фотограф закрывается портфелем, чтобы спастись.
– Но что он сделал? – не понимает Бабуля.
– Да, что я сделал? – спрашивает из-за портфеля жертва.
– Посмотрите, что он мне дал! Вы видели?
Все еще не вставая с колен, Мадам раскрывает ладонь, и все видят, что там лежит.
– Веревочка! – говорит Школьник.
– Тесьма! – поправляет его Бабуля. – Тесьма отделочная, красная, два с половиной метра.
– Мадам, что я опять сделал? – спрашивает Фотограф.
– Вы! – уничтожающе шипит Мадам. – О, вы, бессердечный, жестокий, гнусный… КАНАЛЬЯ! Посмотрите на него, у него хватает цинизма предлагать мне веревку! После всего, что случилось!
– А что случилось? – кричит из своей кабины Водитель.
– Да, что случилось? – хором повторяют все.
Мадам встает. Отряхивает колени. Встряхивает сумку. Заглядывает внутрь, проверить, все ли вещи как следует улеглись, и опять видит моток красной тесьмы.
– Я хотела отделать ею свою пижаму! – Мадам орошает тесьму горькими слезами. – Но теперь, теперь! О, Боже мой!
– Да вы рассказывайте! – кричит Кондуктор. – Рассказывайте!
Мадам осушает слезы и удобнее устраивает на коленях свою сумку.
– Вчера, – говорит она, – я решила купить бутылочку вина – белого французского, сухого. Не могла же я идти по улице с бутылкой в руках? Я положила ее в сумку. А сумка не закрывалась. Я решила спрятать ее за пазуху, но плащ стал оттопыриваться и булькать на ходу. Тогда я сунула ее в рукав.
Мадам демонстрирует широкие рукава своего плаща.
– И вдруг навстречу, – голос ее начинает дрожать, – МОЯ УЧИТЕЛЬНИЦА ЛИТЕРАТУРЫ!
– Вы изучали литературу? – картинно изумляется Кондуктор. – Никогда бы не подумал.
– Да замолчите вы! – кричит Бабуля. – А вы, дорогая, не обращайте на него внимания, продолжайте.
– Учительница, значит, литературы. Она мне – здравствуйте, душечка! А я ей – здравствуйте, моя любимая учительница! (На самом деле, никакая она не моя любимая – она была противная грымза и, когда я читала стихи наизусть, вечно говорила мне, поджав губы: «Могла бы и получше!» Но я не злопамятная!) Ну, она, понятное дело, очень обрадовалась такому моему обращению и говорит: а что это у вас такое в рукаве? Я ей – это, видите ли, вино. И только собралась я ей объяснить, отчего это я ношу вино в рукаве, а ее уж понесло: ах, мол, как я люблю вино! Вино – это вся моя молодость! А также зрелость и… гм, гм – ну, неважно. Тут я ей говорю – а вы какое больше любите? А она мне – люблю, мол, больше всего красное и белое. Вообразите, какое коварство, да?
– Да уж, Яго по сравнению с этой вашей учительницей – жалкий салонный интриган, – неожиданно обнаруживает знание литературной классики Фотограф.
Поскольку далеко не все пассажиры трамвая знают, кто такой Яго, в салоне повисает неловкая пауза.
– Яго – это такой коварный злодей из одного произведения драматургии, – говорит Бабуля внуку. – Я тебе о нем дома расскажу. А вы, дорогая, продолжайте же, не томите!
– А я ей отвечаю: я, пожалуй, больше белое люблю. Белое сухое. Ах, это французское вино! Это моя слабость. И моя тоже! – говорит мне она. И тут мне в голову приходит идея. Я, знаете ли, не очень хороша по части декламации… А в свете последних событий может так случиться, что таковое умение… – Мадам сбивается, потеряв нить повествования. – Короче, я ей говорю: а пойдемте ко мне? У меня вот как раз бутылка белого сухого… Она сперва как будто занервничала, но я тут ей говорю: видите ли, я хочу подготовить одно стихотворение для… для декламации одному человеку… ну, неважно, в общем – давайте, говорю, вы мне быстренько научите.
– Кажется, я начинаю понимать, – сдавленно бормочет Безработный, трясясь от беззвучного смеха.
– И ничего смешного! Приходим, значит, ко мне, я ставлю на стол бокалы – богемский хрусталь, между прочим! Бабушкино наследство. Разливаю вино, и тут она замечает книжку на столе. А я как раз принесла томик Сапфо из библиотеки. Вот отсюда я и хочу что-нибудь выучить – поясняю ей я, указывая на книжку. А с учительницей моей, вижу, что-то делается нехорошее. И тут как стала она кричать, что она, мол, ни за что не возьмет в руки эту непотребную книжонку, и что, мол, как я могла подумать, что она станет разучивать со мной эти ужасные, ужасные стихи! После чего залпом выпила три бокала вина и умчалась прочь.
Мадам, задохнувшись от чувств, обмахивается измочаленным билетом, в то время как аудитория выносит свой вердикт.
– Старая кочерга, – молвит Кондуктор.
– Жертва предубеждений и стереотипов! – констатирует Фотограф.
– Глупая курица, – подводит итог Бабуля.
– Это все так, так, – голосом трагической актрисы говорит Мадам, – но дело в том, что я так и не разучила стихотворение. И теперь я никогда, никогда не покорю сердце моей избранницы!
Мадам хватает себя за горло, как бы собираясь удавиться прямо в салоне трамвая номер десять. И вдруг с заднего сиденья доносится неуверенный голосок Молодой Особы:
– Мадам, если позволите… Я могла бы поупражняться с вами в декламации.
– Вы?! – передумав удавливаться, оборачивается Мадам.
– Я. Прошлым летом, видите ли, я брала уроки драматического мастерства у одного актера… который проездом…
– К черту подробности! Конечно, я согласна! Идемте, начнем прямо сейчас!
Мадам вскакивает, обнаруживая неожиданную для ее комплекции прыткость, хватает под локоть Молодую Особу и протискивается к выходу.
– Вы какое вино предпочитаете – красное или белое? – доносится до пассажиров трамвая вибрирующий голос Мадам.
– Следующая остановка – «Электростанция», – объявляет водитель, и трамвай номер десять продолжает свой путь.