Читать «Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины» онлайн - страница 93

Анна грела руки над трехлитровой банкой с водой, от которой к стене тянулся длинный и старый провод кипятильника. Единственный источник тепла в гримерке. Прикасаться к лицам актеров ледяными руками было слишком жестоко. Конечно, плюс такого холода, что никто особенно не потел и соответственно не блестел в кадре, а блеск актерского лба – это самое страшное, что может случиться, по крайней мере для гримера. Анна старалась делать свою работу на семь с плюсом, пусть даже и в таких нечеловеческих условиях.

– Анютка, привет! – Олеся влетела в маленький загончик в углу павильона, чтобы поправить растекшуюся тушь.

– Будете переснимать? – спросила она, поднеся к глазам подруги кончик смоченной в тонике ватной палочки. – Что-то не так?

– Мне кажется, Шебякину просто нравится смотреть, как я рыдаю, – пожаловалась Олеся. – И как курю. Он целый день снимает только это. Кажется, я рыдала уже во всех углах этого саркофага.

– У меня, кстати, есть «Визин», если надо. – И Анна полезла в сумку, чтобы пополнить запас слез. После сделанного грима, в длинном черном платье, пусть даже и с белыми кружевными манжетами, Олеся выглядела грустно и траурно. Она действительно словно стала старше и потрепаннее, но при этом в жестах ее рук появилось изящество и даже аристократизм кокаиновых поэтесс времен декаданса. Исхудала и, кажется, почти не спала, к удовольствию Шебякина. Всю последнюю неделю Олеся прожила в гостиной у Анны, боясь возвращаться домой. Шли сборы и подготовка всей группы к отъезду в Самару, и Анна боялась, потому что Матгемейн ничего об этом не знал. Но определенно что-то чувствовал, ибо ходил мрачнее тучи и почти не разговаривал с ней.

– Что мне с того, что я уже отдала деньги за его вид на жительство. Что с того, что они ему обещали выдать карточку через три месяца? – жаловалась Анна Олесе, подводя заново стрелки на ее глазах. – Кто знает, где Матюша будет через три месяца?

– Он все поймет, – успокаивала ее Олеся. – Никогда тебя не оставит. А вот что делать мне…

– Что делать? – возмущалась Анна, накладывая дополнительные ресницы. – Может, начать с того, чтобы сказать Померанцеву, что ты ни с кем не спала?

– И тогда ему станет скучно со мной жить, и он тут же побежит к своей Лере.

– Слушай, ну почему ты всегда о ней думаешь? А что, если ее вообще не существует? Что, если Максим придумал ее так же, как ты придумала Шебякина? – предположила Анна, но Олеся только усмехнулась.

– Да? А то, как он с моей двоюродной сестрой из Владимира переспал, тоже придумала? Я, кстати, тут как-то уже думала о том, что весь мой мир – это иллюзия, а я на самом деле лежу где-нибудь в дурдоме и грежу о том, как ты меня красишь.

– «Матрица»? – усмехнулась Анна, уложив последний локон черных как смоль волос. Олеся встала и посмотрела на себя в зеркало. Невообразимые шпильки, на которые ее теперь постоянно ставили, ужасно давили на ступню, и ноги болели. Если она и персонаж из Золушкиной сказки, то точно не Золушка, а ее старшая сестра. Скоро с ноги на землю польется кровь. А на том месте вырастет дерево, и будет цвести огненно-красными цветами. Но зато Олеся стала выше на пятнадцать сантиметров, и те сцены, что оставались на пленке – на них жила совершенно другая женщина. Высокая, угловатая, порывистая, взрослая. Анна поражалась тому, как преображается Олеся, стоит услышать слово «мотор». Неудивительно, что в свое время с первого раза приняли в «Щуку». Удивительно, что только сейчас это начинают замечать.