Читать «Ювенальная юстиция (сущность и тревоги). Материалы круглого стола» онлайн - страница 31

Е.М. Тимошина:

А что мешает это сделать в рамках национальной системы защиты прав детей, без создания ювенальных судов?

А.С. Автономов:

Да ради бога, пожалуйста. Комиссия по делам несовершеннолетних тоже говорила о ювенальной юстиции, я не вижу здесь никакой разницы. Беда в том, что пока усилия разрозненны. Пока нет специалистов по социальной работе, которые понимают роль суда. Я сталкивался с педагогами, которых приглашают на допросы, в соответствии с УПК, но не все понимают, в чем суть дела и чем все может закончиться. Это должен быть специалист. Специалист по социальной работе должен корректировать свои действия с точки зрения права, а судья – с точки зрения психологии, понимания социальных условий. В этом сложность. Когда-то с этим справлялись – в 1960-е гг., но была несколько иная система: сказано – сделано, было много формализма, много другого, но, по крайней мере, никого не оставляли без внимания. А сейчас иная ситуация: несовершеннолетнего выпустили, дали ему решение, дали приговор суда, и – свободен! Только отмечайся в уголовно-исполнительной инспекции, и все. Но этого явно недостаточно!

Вопрос (М.В. Деева):

Меня интересуют два момента. Первое: что должно быть приоритетом – права ребенка или права родителей в случае конфликта этих прав?

Второе. Е.М. Тимошина говорила о том, что ювенальная юстиция очень плохо себя зарекомендовала в западных странах. Если не приводить в пример Японию, Алексей Станиславович, именно в отношении западных стран – согласны вы с этим или нет?

Короткий вопрос к Елене Михайловне: вы сказали, что 5 208 детей пострадали от семейного насилия в своих семьях. Есть ли какие-нибудь данные о том, были это приемные семьи или родные? Я знаю, что такие исследования проводились в западных странах, а есть ли у нас подобные исследования, подобные данные?

Ответ (А.С. Автономов):

Дело в том, что права ребенка и права родителя во многом совпадают. Могу привести в пример нашумевшее дело, когда в Германии решили не исполнять решения Европейского суда по правам человека. Это решение было связано как раз с правами ребенка. Некий родитель, не помню, был он женат на маме или нет, еще до рождения ребенка скрылся, и его не видели одиннадцать лет. Мама родила ребенка, вышла замуж, у них была прекрасная семья, появились и другие дети. Вдруг появляется биологический отец и говорит, что хочет, чтобы ребенок знал, что именно он на самом деле является его отцом. Его упрашивали не сообщать этого ребенку, но он настаивал, затем обратился в суд. Германские суды ему отказали. Ему говорили, что никто не знает – может, он снова исчезнет на одиннадцать лет. Мало того, что ребенок узнает, что тот, кого он считает отцом, – это не его папа, так еще будет шок, когда настоящий папа куда-то снова исчезнет. А Европейский суд по правам человека (где, кстати, нет специалистов по правам детей, в отличие от Германии, где таковые есть) сказал, что есть права родителя и ребенок имеет право знать, кто его настоящий отец. Германский суд выплатил истцу довольно большую компенсацию, но сказал, что с ребенком он до 18 лет все равно не встретится. Говоря об интересах ребенка, надо учитывать, что главный его интерес – находиться в нормальной семье. Это прежде всего. Поскольку я юрист, я считаю, что необходимо всегда конкретно разбираться с каждым случаем.