Читать «Друзья Мамеда» онлайн - страница 75

Леня кивает головой. Ему понятно. И я теперь тоже знаю, что означает слово «гипс». На соседних с Леней кроватях лежат другие больные. У кого рука в гипсе, у кого нога. Вот прыгает на костылях молодой парень. Нога у него согнута в колене и кажется, что он с трудом таскает ее за собой — громоздкую и неуклюжую. Но врач обещает, что все заживет и парень будет ходить по-прежнему.

— Даже танцевать буду, — говорит он мне, подмигивая.

У его соседа-старика на повязке прибинтованная к груди гипсовая рука.

Наконец я сообщаю Лене самую радостную весть: уже устанавливают станки. Скоро новый цех войдет в строй. Везде чисто. Рабочие площадки похожи на красивые балконы. В цехе светло. А вентиляторы такие сильные, что кажется, внутри прохладней и лучше воздух, чем на улице.

Над корпусом поднялась новая труба. Пятая по счету, та самая, о которой когда-то говорил Петрович.

На заводе был митинг. Все собрались во дворе. Выступал Петрович. Он сказал, что вместе с местными рабочими трудились и эвакуированные, и трудились на совесть. Назвал он и нас. А еще он сказал, что теперь мы можем вернуться к своим прежним профессиям. Пока поработать здесь на заводе, а потом если захотим, то и вовсе остаться. Ну, а те, кто решил быть строителем — газорезчики, сварщики, монтажники, — могут ехать с ним на новое большое строительство. Он с удовольствием возьмет их. «Старые кадры», — сказал Петрович. Нам было очень приятно услышать, что «старые кадры» — это мы. А еще приятно, что мы и в самом деле что-то сделали для страны, хотя и не выпускали в это время оружия для фронта.

В общежитии теперь обсуждается вопрос, кто кем будет. Одни ребята решили вернуться к старым профессиям, которым выучились в училище. А другие думают стать строителями. Например, Гамид. Он хочет уехать на большую стройку с Петровичем. И Салимат уговаривает тоже ехать.

— Они, наверное, поженятся, — сказала мне Зина. — И комнату на стройке скорей получат.

Я очень удивился. Ну правда, что это они выдумали? Зачем им нужно жениться, зачем им нужна комната, когда так весело жить вместе в общежитии.

А Зина засмеялась и сказала:

— Какой ты еще глупый, Мамед!

Я обиделся и ответил:

— Не глупей других. Меня тоже Петрович называл, когда перечислял тех, кто хорошо работал. Значит, неглупый.

Зина не стала спорить. Только посмотрела на меня и засмеялась. И чего смеется? Просто так, наверное. Она вообще-то хохотушка.

— А ты куда? — спросил я однажды Леню.

— Мы с Валей поедем домой. То есть вернемся, — поправил он сам себя. — Подождем, пока придет с фронта Валин отец. Чтобы Зину одну не оставлять. А потом посмотрим, может, тоже куда-нибудь уедем. Только я не хочу быть строителем. Я буду работать на заводе, в кузнечном. А потом пойду учиться. У меня ведь девять классов. Кончу в вечерней школе десятый. Валя говорит, чтобы я поступал в институт.

В институт — это, конечно, хорошо. И я одобрял Лёнино решение. Не нравилось мне только, что он каждый раз повторял: «Валя считает, Валя сказала». Как будто у него своей головы нет. А еще мне было обидно, что Леня вроде бы забыл про меня. Не интересуется, что думаю делать я. Но Леня, словно угадав мои мысли, сказал: