Читать «Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!» онлайн - страница 3

Валентин оперся локтями о перила, остановился взглядом на подсвеченной встающим солнцем остроконечной вершине пятиглавой горы напротив.

Из-за её северного отрога на ярко-синее, не успевшее выцвести от солнца утреннее небо выползали белые кучевые облака, громоздящиеся до зенита, а за ними угадывались серо-синие грозовые тучи, обещающие непременно пролиться дождём, сперва коротким и бурным, а потом переходящим в долгий, обложной. Так случалось почти каждый день и стало уже привычным. Такое лето в этом году выпало, в середине августа начавшее ощутимо переходить в осень.

Валентин успел забыть предутренний сон, который, просыпаясь, изо всех сил пытался удержать в памяти, и казалось, что получается. Но нет – утекло, как вода или песок из часов времени, осталось только ощущение чего-то непонятного и беспокоящего. И очень важного. Это тоже было непривычно, сны ему если снились, то яркие, запоминающиеся и в то же время – нейтральные, нескучные, но без особого эмоционального заряда.

«Показатель душевного здоровья, – усмехнулся Лихарев, – полная гармония души и тела, даже подсознание себя не проявляет».

Вроде бы так и есть. Жизнь устоялась почти до неприличия. Не такие уж давние попытки вместе с Дайяной вернуться к политической деятельности своевременно и достаточно деликатно были пресечены лихими ребятами из «Братства», и ему в окончательной форме было предложено угомониться и о своих претензиях на роль «сверхчеловека» забыть, категорически и бесповоротно. Его личная жизнь, мол, никого особенно не интересует, и грех на душу никто брать не собирается, но «в случае чего» вернуть Валентина в тридцать восьмой год проблемы не составит. А там товарищ Сталин пусть сам разбирается, как поступить с бывшим, не оправдавшим доверия порученцем. Тем более, к его потенциальной соломенной вдове, Эвелине, большинство женщин испытывают самые тёплые чувства и не хотели бы, чтоб она вновь вернулась к скудной и скучной парижской жизни или шла в содержанки к кому-то из здешних «уважаемых людей»…

Он ведь так и не удосужился узаконить их отношения, и прав на наследство француженка не имеет ни малейших. Придётся ей, как мусульманке, изгнанной мужем, уходить только с тем, что на ней сейчас надето из вещей и драгоценностей. А на его дома и прочее имущество претенденты немедленно найдутся…

Этот довод, к слову, оказался весьма убедительным, воспитан ведь Лихарев был в традициях русской аристократии «серебряного века», и двадцать лет жизни «при большевиках» не успели поколебать его моральных принципов. Поэтому Валентин не только отошёл от всякой «политики», но и немедленно женился, как положено, с венчанием в кисловодской Свято-Никольской церкви, для чего Эвелин предварительно перешла в православие из своего католичества. Сделала она это с удовольствием, и отнюдь не только потому, что это был неизбежный шаг на пути к соединению с человеком, к которому она относилась примерно как мадам Грицацуева к «товарищу Бендеру». Православная обрядность и церковная эстетика увлекли и восхитили совсем недавно весьма секуляризированную профессоршу сами по себе. Что её поначалу как бы даже весьма удивляло, а потом начало удивлять и вызывать сожаление собственное былое католичество. То есть схизма.