Читать «Православие и свобода» онлайн - страница 204

Дар творчества есть именно дар − то, что не добыто, не оплачено и не нажито человеком. Полнота этого осознания явлена в совершенном смирении человека − в святости. Путь принятия и приумножения дара лежит через Церковь. Пределы этого дара безграничны: ибо не мерою даёт Бог Духа (Ин. 3, 34). Благословение Иисуса Христа, отверзающего уста гугнивому, раскрывающего очи слепорождённому, поднимающего с постели расслабленного, воскрешающего мёртвого и приумножающего хлеба так, что ели, насытились, и ещё осталось, даёт не мерою, но столько, сколько сам человек может принять и вместить.

Единственное, что необходимо человеку, принявшему дар, для его приумножения, − это смирение. Смирение − это и есть человеческое позволение Господу (Логосу, Слову) войти и вечерять с ним (ср.: Откр. 3, 20). Послушание − это и есть согласие человека на то, чтобы приготовить место Господу. Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Мф. 8, 20), потому что в мире почти нет смиренных и послушных друзей Его. В своём высшем проявлении творчество и есть пребывание со Христом: преображение и обожение человека.

Так что греховно не само по себе творчество, но грешен сам человек, который грешит, узурпирует Божий дар и закрывает перед его Подателем дверь.

Тот же, кто чает Его и, наконец, чувствует Его присутствие у себя, уже не думает о том, греховно ли омыть Ему ноги и отереть их волосами своими (см.: Лк. 7, 44–46), греховно ли подать Ему пить или есть, − ликуя, он моет, и вытирает, и подаёт… И знает, что сам он − человек грешный. Так же ликует и тот, кто творит во имя творения, во имя Творца.

И лишь потом мы возьмём и оценим плоды этих трудов. Мы увидим, быть может, их несовершенство: здесь − ослабло вдохновение, и художник попытался подменить его рациональным умыслом, а здесь − поддался непреображенной страсти, тут − слукавил, там − ему изменил вкус… Но Господь даже ангелам Своим запретил выдёргивать плевелы до Судного Дня (см.: Мф. 13, 29–30)…

Культура свидетельствует о духовном состоянии человеческого сознания и породившего её общества. Анализируя основные тенденции новой культуры, сознательно или неосознанно предавшей себя в распоряжение духам века сего, православное сознание принимает её именно как свидетельство трагического разрыва современного человека с Творцом и Спасителем мира. Трезвое понимание эпохи, в которую мы живём, может предостеречь от некоторых тонких и завуалированных соблазнов, которыми переполнена современная жизнь, и хотя бы отчасти отразить её агрессивные посягательства на душу каждого человека. В этой ситуации становится особенно актуальным православное культурное делание, возрождающее православную культуру, цель которой − преображение человеческой души и мира.

Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр. 22, 20).

Культура есть самосознание человечества в его истории, и отвергающие культуру отвергают и историю, в которой совершилось Боговоплощение. Отвержение истории всегда чревато сектантством и ересью. Поэтому культуру нельзя отвергать − в ней надо жить и преображать её изнутри. Постмодернизм как общекультурное течение получил такое распространение ещё и потому, что православная культура пока слишком слаба. Её нельзя пересадить из прошлого, её можно возделывать лишь в настоящем. К ней нельзя прикасаться брезгливыми обскурантскими руками − она требует любви к творчеству, подвига жизни, мысли и чувства.