Читать «Великан Калгама и его друзья» онлайн - страница 74

– Простые истины помнишь, но не всегда их на себя примеряешь, – утирая выступившие от смеха слёзы, сказал Чумбока. – Что легко пришло, то легко и ушло. Жили без волшебства – и ещё проживём! На него надейся, но и сам не плошай.

– К чему ты это говоришь? – перебила его Койныт. – Гляньте-ка, люди добрые, на этого болтуна! Мораль нам читает, будто самый умный. Да мы это и без тебя знаем!

Чумбока взглянул на золотую безделушку, которую бережно держала Койныт, и снова рассмеялся:

– Много хочешь – мало получишь. Будет тебе, жёнушка, о чём подумать…

Он хотел сказать что-то ещё, но неожиданно замолчал. Потому что Койныт хлопнула его по спине и сердито шикнула:

– Молчи, зануда! Чудеса ещё случаются. Смотри!

И все посмотрели в ту сторону, куда указала Койныт. А указала она на взгорок, на котором стоял дом великана Калгамы. Там, на крутояре, появился новый большой дуб. И над ним сияла яркая радуга.

Но не то было удивительно, что вырос дуб, а то, что он двигался!

Глава семнадцатая, в которой всё заканчивается, а, может, только начинается

Сэвэн Удэ – ритуальная скульптура нанайцев, аборигенов Амура. Такие деревянные скульптуры когда-то были в каждом нанайском доме. И у Калгамы – тоже.

Если ты помнишь, Хондори-чако выскочил из пещеры с орехом, в котором хранилась его жизненная сила. До тех пор, пока кочоа цел, никто не смог бы победить бусяку, тем более – убить.

Калгама бросился догонять Хондори-чако. Тот отлично ориентировался в окрестностях своего логова: каждый камешек, каждое, даже самое маленькое, дерево ему были знакомы; все тропки и тропинки исхожены, любая колдобина или вмятина на них известны; он не спотыкался даже о корни, то тут, то там выступавшие из земли, потому что выучил их, как школьник – таблицу умножения. Бусяку по-прежнему не мог открыть глаз, пораненных сорокой, но память ему не изменяла. Можно сказать, он бежал наощупь, но довольно быстро. Лишь однажды запнулся о гнилой сук, недавно отпавший от высокого тополя, и то – лишь потому, что ещё не знал о нём.

Хондори-чако стремился поскорее попасть к реке. На её берегу в густых зарослях тальника хоронилась от посторонних глаз плоскодонка. Если бы Хондори-чако сел в неё, то спасся бы от преследования. Быстрое течение подхватило бы лодку и проворно понесло вниз по реке.

Сорока полетела за Хондори-чако и, настигнув его, снова клюнула в глаз. Бусяку взревел и принялся на ходу отмахиваться от птицы, но она его не боялась: спикировала на голову, ухватила клювом клок волос и дёрнула что есть силы. Хондори-чако взревел пуще прежнего, и не столько от боли, сколько от сознания бессилия: наказать сороку он не мог. А та то в глаз его клевала, то уши щипала, то за лохмы таскала, и при этом не переставала трещать на всю округу. Так что все звери и птицы узнали: бусяку – трус, спасается от великана Калгамы бегством.

Великан в несколько прыжков давно мог бы настичь бусяку, но, на беду, Фудин, тоже за компанию кинувшаяся в погоню, упала и подвернула ногу. Калгама не мог оставить её лежащей без помощи на камнях. Пока переносил жену в тенёк под дерево, рвал траву, чтобы уложить её на мягкую подстилку, Хондори-чако успел далеко убежать.