Читать «П.И.Чайковский» онлайн - страница 13

Родные, верившие в его талант, тем не менее очень обеспокоены материальным неблагополучием бывшего государственного чиновника с твердым окладом, а нынче всего лишь подающего большие надежды бедного студента Петра Чайковского. Даже отец, когда-то приветствовавший музыкальное рвение сына, сомневается в том, что музыка сможет его прокормить.

"Похвальна твоя страсть к музыке, — пишет он, — но, друг мой, это скользкий путь: вознаграждение за гениальный труд бывает долго-долго спустя… Снова займись службой. Впрочем, у тебя свой царь в голове".

Другое написал Герман Ларош:

"Вы самый большой музыкальный талант современной России. Я вижу в вас самую большую или, лучше сказать, единственную надежду нашего музыкального будущего".

К тому времени музыка Чайковского уже звучала публично, а ее первым профессиональным исполнителем стал австрийский композитор и дирижер, "король венского вальса" Иоганн Штраус, дирижировавший в Павловске "Характерными танцами". В Михайловском дворце играли увертюру, основанную на народной песне "Исходила младенка".

Сам же композитор страдал от жесточайшей нужды и в минуты слабости подумывал о возвращении на государственную службу. Хотя в душе твердо знал, что для него "нет другой дороги, как музыка".

Белокаменная

В Москве Чайковский появился в самом начале января 1866 года, вскоре после выпуска, по настоянию Николая Григорьевича Рубинштейна поселился в его квартире на Моховой, в первый же день занятий очаровал учащихся изяществом и мягкостью манер, хотя и предстал перед ними в стареньком, одолженном кем-то из друзей сюртуке.

— Судя по всему, шуба досталась тебе в наследство от самого покорителя Сибири Ермака Тимофеевича, к которому попала уже в поношенном состоянии. — Николай Григорьевич добродушно рассмеялся. — Ничего, не конфузься, подберем к ней и достойный сюртук. Агафон, тащи тот самый, с золотой искрой. Недурно, а?

Чайковский почти утонул в широком добротном сюртуке, который к тому же доходил ему чуть ли не до колен. Однако, узнав, что он принадлежал замечательному польскому композитору и скрипачу Генрику Венявскому, ни за что не пожелал с ним расстаться. Жизнь медленно, но верно входила в нормальную колею. Поначалу Чайковский очень конфузился на уроках, даже путался, но постепенно робость прошла, между учителем и его учениками установились сердечные отношения. Особенно ценил Петр Ильич людей одаренных, преданных музыке без оглядки. Среди них он выделял скрипача Иосифа Котека и, конечно же, талантливого композитора и блистательного пианиста Сергея Ивановича Танеева, отныне ставшего неизменным исполнителем почти всех фортепьянных творений Чайковского.