Читать «Собиратель миров» онлайн - страница 207

— Да, я знаю повод, и он ни в коем случае не примиряет меня с попойкой. Рано утром были похороны, какого-то старика закопали в землю, но довольно быстро, когда мы появились, не чувствовалось ни тени печали, наоборот, все смеялись, радовались и болтали.

— Как в Италии, — заметил Бёртон, — главный праздник жизни — это собственные похороны. В Меддзоджорно есть такая песня: «До чего ж там весело было, с моим собственным трупом».

— Полная бессмыслица, Дик: эти дикари не контролируют свои прихоти. Ну как же может целая деревня напиться среди белого дня? Не удивительно, что они так бедны.

— Бедны? Да, они бедны, но остроумны. Знаешь, что они ответили, когда я попросил спросить у них, почему у них такое буйное веселье? Из-за умершего человека, ответили они, мы радуемся за него, потому что он наконец-то попал туда, куда уже давно хотел добраться.

= = = = =

Сиди Мубарак Бомбей

Мы еще на несколько дней остались у той деревни, потому что и бвана Бёртон, и бвана Спик, оба мучились тяжелыми приступами лихорадки, и нам всем следовало немного отдохнуть, так что я мог каждое утро ходить на реку и наблюдать за молодой женщиной, в какую я влюбился, и чем больше я на нее смотрел, тем больше я хотел ее получить, и в конце концов я решил, что не покину деревни без нее. Я обратился к деревенскому пхази, и он привел меня к дому ее родителей, сидя перед домом, я беседовал с ее отцом, и его первый ответ вселил в меня мужество, потому что он объявил, что готов отдать мне дочь, но вторым ответом он украл у меня надежду, потому что потребовал за невесту такую цену, которую я не смог бы дать, даже если бы мне выдали остаток моей платы за путешествие. Я не мог освободиться от тоски по этой девушке и понимал, что придется навсегда проститься с ней. В ту ночь мне наконец дали задание, я должен был охранять лагерь, я ходил вокруг, прислушиваясь к необычным звукам, я сидел на стволе дерева, и этот ствол, несомненно, по воле тех, кто управляет судьбой, находился неподалеку от склада наших мотков латуни. Вот я сидел, а мой взгляд раз за разом падал на проволоку, и после каждого обхода я садился на то же самое место, глядел на проволоку и думал, почему это латунь лежит именно там, где я сижу, и я думал, что латуни поразительно много, и кому помешает, если от проволоки немного убудет, разве заметят, если от такого количества пропадет совсем немного, и я прислушивался то к темной ночи, то к моим мрачным мыслям, и я услышал совет, звучавший убедительно, и я увидел решение, очень простое. Разумеется, бвана Бёртон обвинил меня потом в воровстве, но он ничего не мог доказать, а когда спросил, как я получил девушку, которая на следующий день пошла вместе со мной, я утверждал, что хорошо заработал на одной услуге для пхази, и этого хватило на приданое, и хотя он мне не поверил, но ничего не мог поделать — мои ответы были спокойны и уверенны, но не потому что я гордился моим поведением, но потому что я знал, что поступил правильно. Кроме того, вазунгу уже полностью полагались на меня, и если бы потеряли меня, то пропала бы связь между ними и страной, по которой они шли. Так я смог забрать эту девушку, которую все вы знаете, некоторые из вас молодой женщиной, некоторые из вас — матроной, и эта девушка, в какую я влюбился, оказалась доброй добычей не только во время долгого путешествия, еще предстоявшего нам, но и в доме на Занзибаре, который мы основали после нашего возвращения и наполнили жизнью, и потому я говорю вам сегодня — когда я взял с собой эту девушку, я совершил главное завоевание моей жизни.