Читать «Четвертая Беты» онлайн - страница 41

Увидев в дверях Марана, он не растерялся и не смутился, даже не встал из-за стола, на котором стояла тарелка с остатками ужина, а только произнес, насмешливо кривя рот:

— Ба! Светлейший Маран!

Насколько это обращение задело Марана, Дан понял по тому, как раздулись ноздри его изящного носа и напряглись губы. Впрочем, он сразу овладел собой и ответил в таком же тоне:

— Мое почтение высокому Иле Лесу! Разрешите войти?

На явление Дана и охранников Ила Лес не отреагировал, увидев Главу Лиги, помрачнел, а при виде Начальника Охраны пренебрежительно усмехнулся.

— Донес?

— Не донес, а сообщил, — поправил Маран, но в его глазах мелькнули веселые искорки.

— Опять ты за свое, Ила, — сказал он почти дружелюбно, садясь на широкий табурет у дощатого стола.

Ила не ответил. После короткой паузы Маран положил на стол небольшой зеленый конверт.

— Я привез приказ о твоем аресте.

— Подписанный?..

— Изием Гранитом, в Крепости Бакна, сегодня, в два часа пополудни.

Ила усмехнулся с откровенным презрением.

— Еще бы! Нас осталось — по пальцам можно пересчитать, и все же мы застим ему небо. В чем меня обвиняют? Кого я тайно отравил, с кем вступил в сговор, на кого работал, Дернию или Латанию?

— Тебя обвиняют в извращении идей Лиги.

Ила Лес невесело рассмеялся.

— В извращении идей Лиги! Твой Изий слыхом не слыхивал о Лиге, когда мы ее идеи обдумывали и обосновывали, когда доводили эти идеи до людей. Я участвовал в Учредительном Собрании Лиги, тогда нас было всего сорок восемь, десятки раз я встречался с Роном Львом еще до того, как в Лигу вступил Изий… я уже не говорю о молокососах вроде тебя!.. Они, видишь ли, меня обвиняют — да это я вас обвиняю, это вы извратили идеи Лиги, и не только идеи, во что вы превратили саму Лигу? Во времена Рона Льва она объединяла самых честных людей страны, главным в нашей жизни была верность долгу, а долгом нашим было служение Бакнии. А вы? Вы превратили Лигу в сборище беспринципных карьеристов, вы поставили ее над народом…

— Отличная речь, — заметил Маран спокойно. — Тебе надо было произнести ее на Большом Собрании.

— Издеваешься?

— Почему же? Ты ведь выступал на последнем Большом Собрании, разве нет?

— Мне не дали бы договорить до конца.

— А ты бы попробовал.

Ила Лес вдруг сник.

— Ах, Маран, Маран, — пробормотал он.

— Что — Маран?

— Не знаю, кто ты и что ты есть, но в одном не сомневаюсь: ты не дурак. Неужели ты не понимаешь, что вы творите, и чем это кончится? Ну ладно он, — кивок в сторону Начальника Охраны, — но ты, неужели ты не разу не задумывался над тем, почему у нас с каждым годом падают урожаи?

Маран не ответил. Неожиданно вмешался Начальник Охраны.

— Не знаю, кто выполнял расчеты, — начал он вкрадчиво, — но, по-моему, они завышены. Мы оставляем крестьянам непомерно много зерна и плодов. Разве человек в состоянии за год съесть два мешка зерна? Полмешка можно бы спокойно скостить.

— Можно бы скостить и два мешка, — тихо, с трудом сдерживаясь, заговорил Ила Лес, — да вот беда… пустяковая, конечно, но все же… на будущий год уже некому будет сажать и выращивать это зерно.