Читать «Вторая Гаммы» онлайн - страница 63

В каморке было полумрак, факелы еще не горели, а солнце, кажется, успело сесть, и в глаза Дану сразу бросились белевшие на темном блюде куски мяса, ему принесли поесть, хотя он уже отобедал, наверно, довольствием узников (если тут имелись и другие таковые) и пирами у правителя ведали разные службы. Движимый внезапным импульсом он предложил еду Генисе и был не слишком удивлен, когда та торопливо сползла на пол и схватила с блюда солидный кусок. Да их действительно морят голодом, подумал он потрясенно, или, по крайней мере, кормят более чем скудно.

Она съела мясо в мгновение ока, запила настоянной на растениях водой из кувшина и робко поглядела на него снизу вверх.

— Возьми еще, — сказал он, она покачала было головой, но тут же, не в силах устоять перед соблазном, потянулась ко второму куску. Дан отвернулся, чтобы ее не смущать, и за неимением других занятий попробовал зажечь факелы с помощью огнива и трута, оставленных ему вчера стражниками. Дело оказалось многотрудным, и когда он, сполоснув перепачканные сажей руки, сел напротив Генисы, та обгладывала уже последнюю косточку.

— Ты добрый, — сказала она тихо. — Добрый. И… Ты другой. Вы оба другие. Красивые и сильные. И… — Она положила то, что осталось от кости, на блюдо, аккуратно отставила его в сторону и добавила: — Твоему другу не повезло. Каси…

— Каси? — переспросил Дан, но понял, что речь о девушке, которую Бетлоан подсунул Марану.

— Каси. Она… — Гениса покрутила пальцем у виска, немало позабавив Дана этим столь знакомым жестом. — Она готова лежать с мужчинами день и ночь. И никогда не бывает довольна. Конечно, — она улыбнулась застенчиво и вместе с тем чуть лукаво, — если он такой же, как ты…

— Как я?

— Когда они спросили, хороший ли ты мужчина, я ответила им: лучшего в степи не найти.

Дан смущенно хмыкнул, но тут же спохватился.

— Они спросили? Кто они?

— Те, кто имеет право спрашивать. Лачира и Годиан.

— Они спрашивают вас о таких вещах?

— Они должны. Как еще узнать, настоящий мужчина или нет.

— А если мужчина не настоящий? — спросил Дан с любопытством.

— Тогда ему не дадут взять в свой шатер настоящую женщину.

— А это еще что такое? — удивился Дан и увидел, как глаза девушки наполнились слезами, потом два достаточно многоводных ручейка потекли по ее худым щекам, и она стала тихонько всхлипывать. Он сознавал, что надо бы прекратить дискуссию и попробовать утешить ее единственным доступным методом, но в тоже время понимал, что напал на нечто основополагающее, потому стал осторожными вопросами выведывать причину ее слез и потихоньку добрался до сути дела. Настоящими считались, как, впрочем, и следовало ожидать, те мужчины и женщины, которые могли иметь детей (о мужском бесплодии, как таковом, кочевники, естественно, не подозревали, подменяя это понятие вульгарной импотенцией). «Настоящему» мужчине доставалась жена — если у них существовал институт брака, в подобных подробностях Дан разбираться не стал — которая рожала детей и вела хозяйство, а «ненастоящему»?.. Ответ на этот вопрос, казалось, лежавший на поверхности, был не тем, какого ожидал Дан, ибо «ненастоящий» соответствующую женщину в жены не получал, впрочем, подумав, Дан нашел это логичным, зачем импотенту женщина, даже бесплодная, нет, «ненастоящие» оставались холостяками и в некотором роде были париями, а бесплодные женщины?.. Он догадался прежде, чем выудил у запинавшейся от смущения Генисы разъяснение, конечно, их предназначали для развлечений, иными словами, превращали в девиц легкого поведения. Да, но ведь сначала надо было убедиться в том, что они не могут иметь детей? Разумеется. Ответ оказался чрезвычайно простым, но породил в голове Дана полный сумбур, ибо у него уже возникли естественные ассоциации, он припомнил некоторые варианты брачных отношений, существовавшие когда-то на Земле, однако ничего подобного… На Земле тоже имели место быть системы, нацеленные на воспроизводство, но здешняя превосходила всякое воображение, ибо пригодность к этому воспроизводству, иными словами, способность к деторождению определялась весьма оригинальным образом: созревшая девушка определялась в уже знакомый ему отряд женщин легкого поведения, и только забеременев и доказав тем самым соответствие своему предназначению, она могла стать чьей-нибудь женой (если, напомнил он себе, тут существует институт брака). Чьей? Это решали те, «кто имел право решать», какие-нибудь очередные Лачира и Годиан. Последнее его изумило меньше, он отлично помнил, что и на Земле, в разные времена и у разных народов, нередко пренебрегали такими пустяками, как любовь или элементарное влечение, браки заключались по соглашению между родителями или семьями (откуда до Лачиры с Годианом было не так уж и далеко), но об игнорировании мужского чувства собственности он никогда не слышал, девственность считалась необходимым атрибутом женщины практически при любом земном варианте брачных отношений, так продолжалось фактически до последних полутора-двух веков. Может, у язычников или в первобытном обществе и нет, этого он не знал, но позже… Он подумал, каким смехотворным должен был показаться Паомесу его вариант передачи власти. Наследование старшим сыном — вот уж действительно анекдотец! При такой постановке дел, когда никому не ведомо, кто этому старшему сыну отец…