Читать «Путешествие из России» онлайн - страница 277
Андрей Георгиевич Битов
Они – вернутся…
Подхватывают литовцы, как бы о том же:
Молодцы! не унывают! Но уж слишком бодро:
Это они пьяные возвращаются домой, не доехав до ярмарки.
Опять взвывают древние языки!
Никто не знает, что это такое! И вдруг:
И все понятно! Всем: латышу, армянину, финну, русскому, литовцу, еврею… Швед вздыхает с облегчением и радостью: “АВВА” – почти шведская песня.
Какой там верлибр… Рифма сохраняется в песне. Вот что, оказывается, поют люди на всех языках! Рифму! Именно она – связующа и протяжна.
Не ноют – поют: дайте высказаться!
Прошло четверть века, а песня все как молодая…
Молодость – вот первая большая кровь XX века!
А это что еще за протяжность?! До боли родное…
Это финн перевел на английский наши «Подмосковные вечера»!
Все кончается, разумеется, «Катюшей». Поют иностранцы – русские стесняются: разучились петь. Подхватывают лишь из «Трех мушкетеров» имени Боярского:
7 ноября 2000-го, на 84-м году Октябрьской революции, именно этот шлягер звучит символически: до конца века и тысячелетия остается менее восьми недель.
Догадайтесь, где такое может происходить? Куда это автора опять занесло?
И эта, всем народам ведомая строка относится напрямую к тому месту, куда занесло автора, где все это в этой последовательности пели.
«Гимн алиментщика», как его прозвали в те забвенные времена, когда и 7 ноября было праздником, и гимн начинался строкою «Союз нерушимый республик свободных…», так что именно незыблемость этой строки и заимпринтингованность вождей ею позволили им воплотить строку в жизнь, развалив Союз и выпустив республики, как птичек, на свободу.
Что ж, если Советский Союз выглядит так на небесах, то я опять никуда не уехал, а то облако, на котором мы сидим, называется по праву Готланд.
И я могу пренебречь неточностью этимологии, что это не земля Бога, а земля готов, ибо сам остров Готланд кажется мне землею, где человек становится богом, а бог человеком, как ветер волною, как облако дождем. Некая подготовка к жизни на небесах здесь, конечно, происходит. Так, прервавшись на строчке “I believe in angels”, я прилег подумать и проснулся, ровно когда барабанщику положено вставать из гроба. Снился мне Юрий Трифонов. Ни с того, надо сказать, ни с сего.
Мы сидели на лавочках напротив друг друга в дальнем углу дачного участка за ветхим деревянным квадратненьким столиком. Стемнело, и зажегся огарок свечи. Стало свежо.
Я встал, чтобы как бы пройти к дому и что-нибудь на себя приодеть… «А вы что, каждый день работаете?» – спросил я его, будто это не я, а он должен был продолжить работу. «Да, в общем-то каждый», – сказал он не то с сомнением, не то помедлив с ответом.
