Читать «Клинок Тишалла» онлайн - страница 474
Мэтью Вудринг Стовер
— Ты говорил, что мне более не увидать града моего, — произносит он с улыбкой жарче солнца. — И все же я здесь.
Голос его звучит по-людски обыденно, но с легкостью преодолевает разделяющие нас сотни ярдов.
— Молчишь? После стольких лет тебе нечего сказать, дружище?
У меня есть, блин, что ответить.
Я вызываю мысленный образ струи белого огня, вытекающего из моего солнечного сплетения, чтобы уйти в рукоять Косалла, и пару мгновений спустя вижу ее вторым зрением: мерцая, искрясь, извиваясь, дуговой разряд в руку толщиной соединяет меня с мечом. В эту струю истекает энергия всех черных нитей моей жизни до последней. Сила поет в моем мозгу, когда я намертво вплавляю ее в клинок.
Не в Шенну и не в Пэллес, не в богиню и не в жену, которую я любил, и не в женщину, которая выносила мою приемную дочь, и не в женщину, которая умерла на моих глазах у Кхрилова Седла. В сердце моем хранится ее образ, но, покуда я в трансе, лучше не обращаться к нему, или я выдам себя раньше времени.
Ма’элКот пристально вглядывается в меня, проходя по всем диапазонам второго зрения, выискивая потоки Силы, которую я мог бы черпать из реки.
Но я не черпаю. Я отдаю.
— О Давид, мой Давид, — произносит он, с искренней жалостью покачивая головой. — Где же твоя праща?
Шипит дуговой разряд. Бог не видит его.
Может сработать.
— Я не мстительный бог, Кейн. И мне ведомо, что ты не прижат к стене; ты предпочел сдаться, хотя мог бы бежать. С моей стороны было бы небрежением не ответить. Потому я принес тебе подарок.
Улыбка его становится чуть шире — вот и весь сигнал. Далеко за его спиной поднимается дверь лимузина — крокодилья пасть, открывающая темную глотку. В темном квадрате я едва могу различить смутное пестроцветное пятно. Ма’элКот снисходительно ухмыляется, и прямо передо мною из солнечного света и пыли воплощается образ, но я не могу заставить глаза сосредоточиться на нем…
Мозг распускает невидимый узел, и бугристый черно-белый комок фантазма обретает контуры кошмара. Это Вера: в грязном, измаранном больничном халатике, пристегнутая к инвалидной коляске.
Моей инвалидной коляске.
Как настоящая…
Если я протяну руку — смогу ли ощутить пальцами ее волосы? Смогу ли нагнуться для поцелуя и вдохнуть запах ее кожи? Если я пролью слезы над бесплотным фантазмом — ощутит ли она их?
Вера…
Господи… как я смогу…
Смерть Шенны была просто разминкой.
— Невеликий отдарок, полагаю, — замечает Ма’элКот. — Но для тебя он, полагаю, ценен так же, как для меня ценно твое поражение. Я дарю тебе: семью…
Рука его замирает на полувзмахе, словно готовая опуститься на спутанные кудряшки Веры, и я не понимаю, как не лопается мучительный нарыв в моем мозгу, когда он кивает, указывая на Ровера:
— …И заслуженное место.
4
Щурясь на ярком солнце, Райте выковылял из тени рухнувшей стены. Тишина была безмерна, как небо: во всем вымершем городе слышна была лишь его медленная, неровная поступь. За ним стелился след крови, смешанной с нафтой. Артане — социальные полицейские — оборачивались к нему один за одним, покуда монах мучительно и неспешно ступал по улице Мошенников, направляясь к перекрестку с Божьей дорогой.